Уильям Моэм - Собрание сочинений в пяти томах. Том пятый. Пьесы. На китайской ширме. Подводя итоги. Эссе.

Уилфред. Что же вы будете делать, если не выйдете?

Лоис. Останусь старой девой. Утешением родителям на старости лет.

Уилфред. Не очень-то в это верится.

Лоис. Вы только не подумайте, что я жалуюсь. Просто уж очень здесь жизнь скучная и однообразная. Время летит, и не замечаешь, как один за другим уходят годы.

Уилфред. Неужели никто никогда не просил вашей руки?

Лоис. Ну как же. Вот хотя бы ассистент дяди Чарли. Отвратительный маленький человечек. А потом еще вдовец с тремя детьми и без гроша в кармане. Я подумала-подумала и решила, что игра не стоит свеч.

Уилфред. И правильно.

Лоис. А почему вы предложили это именно сейчас? Заплатить за мое обучение?

Уилфред. Да я и сам не знаю. Просто мне стало жаль вас.

Лоис. Вы отнюдь не производите впечатления филантропа.

Уилфред. Ну раз уж вы хотите, так знайте: я просто потерял из-за вас голову.

Лоис. И вы решили, что я отблагодарю вас общепринятым способом.

Уилфред. И не помышлял об этом.

Лоис. Ах, бросьте!

Уилфред. Вы не сердитесь на меня? Ведь не моя вина, что из-за вас я лишился рассудка.

Лоис. Но послушайте, вы же годитесь мне в отцы.

Уилфред. Я знаю, и нечего тыкать мне это в нос.

Лоис. Пожалуй, даже к лучшему, что вы через месяц уезжаете.

Уилфред. Я сделаю для вас все на свете, Лоис.

Лоис. Большое спасибо, только делать ничего не надо.

Уилфред. Вы и сами не знаете, что говорите. Вы губите себя здесь. Я могу дать вам то, о чем вы и не мечтали. Париж. Вы ведь никогда не были в Париже, а? Бог мой, вы потеряете голову от одних лишь парижских туалетов. Вы сможете купить себе столько платьев, сколько захотите. Канны и Монте-Карло. А как насчет Венеции? Мы с Гвен провели позапрошлое лето в Лидо. Фантастическая роскошь, уж можете мне поверить.

Лоис. Вы просто старое чудовище. Будь я благовоспитанной девицей, я должна бы немедленно позвать лакея и велеть ему указать вам на дверь.

Уилфред. И вовсе я не такой уж плохой. Я уверен, что могу сделать вас счастливой. Знаете, вам ведь стоит лишь шевельнуть пальцем.

Лоис (глядя на свой палец) . Сверкающим драгоценностями?

Уилфред. Вот именно.

Лоис (со смехом) . Хватит глупости болтать.

Уилфред. Бог мой, как я люблю вас! И какое облегчение сказать вам наконец об этом. Уму непостижимо, как только вы сами не догадались!

Лоис. Мне и в голову не приходило. А Гвен знает?

Уилфред. Что вы, она никогда ничего не видит. С ее-то куриными мозгами.

Лоис. Надеюсь, вы не собираетесь создавать из этого драму?

Уилфред. Напротив, я хочу оставить вас и дать вам возможность подумать.

Лоис. В этом нет никакой необходимости. И думать незачем. Ничего вы не добьетесь. Тихо, сюда кто-то идет.

Из дома выходит Говард Бартлетт. Это крупный импозантный мужчина сорока лет, пожалуй, склонный к полноте, но сохранивший ту броскую красоту, которая привлекла Этель во время войны. На нем весьма поношенные брюки гольф и спортивный пиджак слишком яркой расцветки. Во всем его облике есть что-то безвкусное. У него довольно правильная речь, но выговор несколько простонародный. В данный момент он не вполне трезв. Его не назовешь пьяным, но горячительные напитки, которые он выпил за день, явно привели его в веселое расположение духа.

Говард. А вот и я.

Лоис. Привет, Говард.

Говард. Никак, я вас застукал? Чем это вы здесь занимаетесь с моей свояченицей, Сидар? Ты поосторожней с этим типом, Лоис. От него можно всего ожидать.

Лоис (со смехом) . Да ну тебя, Говард!

Говард. Уж я-то знаю. Он из тех, которым ничего не стоит сбить бедную девушку с пути.

Лоис (холодно) . Ты пьян, Говард.

Говард. Ну и что? У меня от этого голова еще лучше работает. (Вновь обращается к прежней теме.) Не верь ни одному его слову. Он гадкий порочный старик.

Уилфред. Продолжайте, Говард. Я люблю, когда мне льстят.

Говард. Понимаешь, намерения у него вовсе не благородные. (Уилфреду.) Ну скажите честно, как мужчина мужчине, у вас благородные намерения?

Уилфред. Если вы так ставите вопрос...

Говард. Не забудьте: как мужчина мужчине.