Валентин Рыбин - Разбег

Выгружались молча и сосредоточенно. Теперь уже не было недоумений и догадок: все знали — предстоит дело необычное. Надо остановить и уничтожить саранчовые полчища. Но как? На этот вопрос пока что был ответ один — горькая, скептическая улыбка.

Тамара Яновна с Зиной разместились в небольшом поселковом клубе. Составили ящики с медикаментами и перевязочным материалом, оборудовали медицинский пункт. Поставили на ночь раскладушки на сцене. Спать легли поздно. Заняты были делами, а потом провожали ашхабадцев — бойцов саранчового фронта, — на зараженные участки. Люди уходили в ночь с лопатами, кирками, с зажженными факелами. Люди везли на арбах полные бочки керосина, бочки с мышьяком, отравленную мышьяком жмыховую муку. Ее рассыпят на пути саранчи: она нажрется и подохнет. Рассуждали и начинали дело, в общем-то, верно. Только потом уже все эти старания показались по-детски наивными. Жмыховая мука поглощалась с такой быстротой, что даже не было заметно, чтобы саранчовая река «споткнулась» на жмыховых «порогах». Саранчуки дохли, их тут же пожирали сородичи, и река продолжала течь, не замедляя движения. Время от времени насекомые поднимались в небо, образуя тучу и заслоняя солнце.

Зина проснулась на рассвете от крика. Сначала она подумала — кричит осел, но нет — это человеческий голос.

— Ну и орет! — удивилась Зина. — Вы спите, Тамара Яновна?

— Чего ты? — спросила она спросонок.

— Орет, говорю, кто-то. Не голос, а иерихонская труба.

— Это азанчи на молитву мусульман будит, — пояснила Тамара Яновна. — Но нам тоже надо вставать, хоть и неверующие. В Душаке теперь тысячи людей, а нас, медиков — только двое. Больные, наверняка, появятся в первый же день.

— Тогда я встаю, — сказала Зина, сбросила одеяло, надела халат и пошла во двор, к умывальнику.

Клуб от поселка отгорожен невысоким дувалом. За ним — полукаменные, полуглиняные дома, войлочные кибитки, овечьи загоны. Зина пригляделась, хмыкнула: туркменки спозаранок хлопочут по-хозяйству. Делают свое дело неторопливо и аккуратно — саранча их нисколько не пугает.

Умывшись, Зина вышла со двора и пошла к первой кибитке. Возле нее старуха доила верблюдицу. Рядом сидел мальчуган лет десяти. Зина поздоровалась. Старуха улыбнулась ей и опять замялась своим делом.

— Эдже, — заговорила Зина по-туркменски. — Саранча прилетит сюда, не боишься?

Старуха не поняла, о чем ее спрашивают и опять улыбнулась. Мальчуган засмеялся и побежал к соседней юрте. Вскоре вернулся с молодым туркменом. Тот спросил:

— Чего надо, девичка?

— Ничего пока, — отозвалась Зина. — Вот спрашиваю вашу бабушку про саранчу.

— Я мулла, — представился он Зине и пояснил: — Саранча послана аллахом. Нельзя убивать саранчу. Если убьешь саранчу, то после нее приползут скорпионы, фаланги и змеи. Тогда они искусают всех людей. Такова воля аллаха.

— Скажите-ка, какая мудрость, — усмехнулась Зина. — Даже смешно слышать. Вроде бы знаете по-русски, ученый человек, а несете ересь.

— Все во власти аллаха, девичка, — строже сказал мулла. — Иди своей дорогой… Иди, иди!

— Ну, ладно, обиделся! Верь на здоровье в своего аллаха, — отмахнулась Зина и пошла в клуб.

Весь день медички поджидали больных: думали кто-нибудь обратится за помощью, но так и не дождались, Тамара Яновна забеспокоилась.

— Если и есть заболевшие, то все равно сюда не придут. Слишком далеко от нас люди. Придется на день выбираться отсюда и идти к ним. А вечером — назад.

— Арбу бы нам, — сказала Зина. — Я видела у кибиток арбу и осла. Нагрузили бы в нее все, что необходимо, и поехали бы на саранчовый фронт.

Мулла на этот раз пригласил женщин к себе в кибитку и поставил перед ними чашку с чалом.

— Пейте… Верблюжий чал — самое ценное из лекарств. Никакие порошки не заменят его.

— Спасибо, дорогой мулла… Вообще-то, мы к вам насчет осла и арбы. Хотели поехать в поле, — начала Зина.

— Саранча — тварь святая, — нахмурился мулла. — Люди, когда им говоришь о саранче, не верят. Но я вам покажу сейчас.

Мулла удалился и вскоре вернулся, зажав двумя пальцами саранчука. Зина прыснула от смеха. Тамара Яновна улыбнулась:

— И в чем же «святость» саранчи?

— В начертаниях аллаха, женщина! — воскликнул оскорбленный насмешливым тоном гостьи мулла. — Посмотрите сюда… Да, да, на ее крылья! Разве вы не видите: на крыльях саранчи написаны молитвы!

Тамара Яновна пригляделась и увидела на жестких крыльях насекомого замысловатые узоры, напоминающие арабскую вязь. Простое сходство, но каковы обобщения! Ничего не скажешь — религия не дремлет. Каждую чертовщину проповедует во вред Советской власти. Но с муллой бесполезно спорить. Зина права — надо повежливей.