Решад Гюнтекин - Ночь огня

Стематула стала моей первой подругой среди девушек квартала. Следом за ней, подобно птичкам, которых приучают есть корм с руки, пришли и другие.

Очень скоро их было уже не меньше полудюжины. Я все еще помню их имена, в том порядке, в котором они меня интересовали: Марьянти, Еленица, Деспина, Рина, Миерис, Пенелопица (но ее коротко звали Пица). Необходимо признаться, что девушек во мне привлекали не только длинные красивые волосы и вычурные галстуки. Без сомнения, особую роль сыграло несравненное богатство нашего дома.

Любовь к достатку и хвастовству подточила моральные устои госпожи Варвары. До моего приезда старая дева жила на три меджидие [24] Меджидие — серебряная монета, достоинством в 20 курушей. — 8р. 53к. (в дореволюционной России) 1 золотая османская лира — 5 меджидие (Примеч.. пер.). в месяц и еле-еле сводила концы с концами, экономя на всем. Теперь она привыкала к мотовству, порой собирая девушек в саду позади дома и угощая вареньем, сыром и пирожками. Разумеется, они не оставались в долгу и помогали ей управляться с домашними делами.

Но когда я был дома, девушкам запрещалось переступать его порог. Судя по их поведению, тетушка давала десятки наставлений и предостережений, напоминая, что я молодой холостяк. Вроде бы мои беседы с барышнями никак не могли насторожить население квартала. Мимолетный разговор всегда происходил на улице, в толпе, у всех на виду. Никто никогда не видел, чтобы я оставался с какой-то из подруг Подолгу наедине.

Но должен сказать, что на людях девушки тоже вели себя невероятно тонко и хитро.

Стоило мне выйти на церковную площадь, как я чуть ли не сталкивался нос к носу с одной или двумя. Какое-то время они шли рядом со Мной, потом, пройдя сорок-пятьдесят шагов, уходили в сторону, уступая меня другой группе, которая тоже вроде бы случайно появлялась на моем пути. Иногда я сам бросал их на середине дороги, чтобы завязать дружескую беседу с детьми или стариками квартала.

Однако такого рода общение не могло со временем не принять другой формы. Постепенно мои подруги начали соперничать между собой, ревновать и распускать сплетни. Самой ловкой и хитрой в этом деле оказалась Рина.

Как-то вечером я столкнулся с ней вдалеке от церковной площади, на одной из окраинных улиц городка. Она возвращалась с рынка с небольшой корзинкой в руках. Хотя у меня были дела на рынке, я пошел с ней. Мы разговаривали всю дорогу и вместе подошли к церковному кварталу. Я даже предложил понести ее корзинку, но она наотрез отказалась.

Рина была красива, но тоже не соответствовала придуманному мной образу. Когда мы оставались наедине, я не мог оторвать глаз от ее высокого чистого лба, чудесных губ и необыкновенной формы носа, но все же придерживался мнения, что такая девушка не должна нравиться, ведь на ее щеках проступали веснушки, а подбородок был слегка кривым. Однако почему-то в тот вечер, когда мы вместе шли домой, я почувствовал, что больше всего меня завораживают именно ее веснушки и подбородок.

На следующий день я вновь случайно встретил Рину на том же месте, с той же самой корзинкой...

Когда же она через день в третий раз попалась мне на глаза, я наконец все понял. Должно быть, сегодня она ждала меня дольше обычного, устала стоять и поэтому присела на крыльцо одной из развалюх и погрузилась в плетение кружева.

Увидев меня, Рина совершенно растерялась и покраснела.

— Кого ты ждешь, Рина? — со смехом спросил я.

Рина недолго колебалась.

— Отец должен прийти с рынка... — солгала она.

Я сделал вид, что поверил:

— Хорошо, тогда жди...

Я начал удаляться, но Рина не села обратно на крыльцо. Через пять-десять шагов я обернулся и увидел, что она медленно идет следом за мной.

— Что, решила не ждать отца?

Я смотрел на Рину и улыбался, взглядом показывая, что все понимаю.

Она засмеялась в ответ и пожала плечами, давая понять, что быть уличенной в хитрости для нее не важно:

— Я пойду, не буду ждать.

В этот час улица была безлюдна. Обычно мы болтали без умолку, но сегодня у нас словно языки отнялись. Мы шли бок о бок, я поглядывал на Рину, а она мгновенно перехватывала мой взгляд, вздрагивала и с улыбкой смотрела на меня.

Я почувствовал необходимость что-то сказать.

— Рина, давай я немного понесу твою корзинку.

Девушка задрожала от страха:

— Вы понесете? Нельзя.

— Можно... Ты устала...

— Это стыдно, что скажут люди, если увидят?

По мнению Рины, показаться вместе, практически рука об руку, Не считалось зазорным. Но если бы я нес ее корзинку и нас увидели, разразился бы нешуточный скандал.