Кальман Миксат - ИСТОРИЯ НОСТИ-МЛАДШЕГО И МАРИИ TOOT

— Нет, я не понимаю вас, — отчетливо, но словно вдруг охрипнув, произнесла девушка, и головка ее склонилась к плечу словно сломанный цветок.

— А ведь это так ясно. Вы миллионерша, а я бедный бродяга, и вы были бы от меня так далеки, как одна планета от другой. Но, к счастью, это не так!

— Хорошо, оставим это, — сказала Мари высокомерно, будто пава, вскинув голову (о, какая дивная у нее шея!). — Но как не велика разница, сударь, между бедными и богатыми, все же должна вам кое-что заметить.

— А именно?

— Если человек кому-то должен, он обязан отдать долг. Вы слышите? (Оркестр как раз грянул первые аккорды французской кадрили.)

— Вы остались мне должны кадриль, когда осенью исчезли с горы Шомьо. Верно или нет? И она с торжеством рассмеялась ему в лицо.

— Клара! — пробормотал ошеломленный Ности. — О, господи, это в самом деле вы? Возможно ли? Я не сплю?

Он так естественно разыграл изумление, что это сделало бы честь и крупному артисту.

— Эту кадриль я сейчас с вас взыщу.

Фери не оставалось ничего другого, как протянуть Мари руку, и они присоединились к становившимся в ряд парам.

— Теперь вы верите, что это я?

— Да, — смущенно ответил Ности, как будто все еще не мог справиться с собой. — Тождество установлено.

— А правда все-таки, что только гора с горой не сходятся, — мечтательно промолвила Мари.

— Но все же еще много непонятного.

— Да, конечно, — согласилась девушка, приуныв, и. в голосе ее послышалась кроткая мольба.

— Например, как вы попали туда, Мари?

— Тсс! Только не проговоритесь как-нибудь при моих родителях, они ничего не знают. Это была просто шалость, глупый каприз, но кто знает, что они подумают. Храните это всегда в тайне и не забывайте, что вы во многом виноваты. Почему вы от меня сбежали?

Ности хотел ответить, но не успел: французская кадриль мало пригодна для подобных объяснений. В ней нельзя танцевать все время со своей партнершей, как в честном, искреннем чардаше. Кадриль такой же легкомысленный, ветреный танец (или, вернее, поэтическая ходьба), как душа француза, неясная, полная желаний. Любезничанье, разбавленное соусом элегантности. Показной флирт, грациозный смотр, а не океан чувств, выраженный в движениях. Кавалер обходит поочередно весь цветник прекрасных дам, кружится, словно дикая пчела, над каждым цветком, порхает перед ними, склоняется, вьется, вплетается в их круг, потом отрывается, движется дальше, дальше, будто листая волшебную книгу. Улыбается дамам, глаза в глаза, берет их за руки, делает с каждой два-три легких па, пока в конце фигуры вновь не окажется возле своей партнерши, которая тоже успела за это время пройти через все руки. Когда они встретились, Мари Тоот вновь вернулась к старой теме:

— Так вы, правда, меня искали?

— Правда.

— А как?

— Давал объявления в газете.

— Оставьте!

— Вы не читали? Мари потрясла головой.

— Я не умею читать, вы ведь знаете.

Она весело засмеялась; тут не выдержал и Ности, он расхохотался, — будто бубенчик зазвенел в дивной гармонии с серебряным колокольчиком.

Они расстались, следуя суровым правилам кадрили, снова встретились, в промежутках обменивались двумя-тремя фразами то с тем, то с другим. Старый Подвольский, тоже семенивший в ряду, лукаво шепнул Мари на ушко: «Эти разбойники Ности вечно меня опережают». «Мари сегодня очень хороша», — громко сказала кому-то у нее за спиной одна из баронесс Кракнер, на что ее собеседник ответил: «Словно тающий глетчер». Мари даже не обернулась; какое ей теперь дело, она едва могла дождаться, пока опять встретится со своим партнером. Только бы нити разговора не потерять!

— У вас сохранились газеты?

— Да.

— Принесите мне их как-нибудь. Принесете?

— Зачем? Она медленно повела плечами, точно раздумывая над ответом, и протяжно сказала:

— Просто так, ведь объявления предназначались мне.

— Бог знает, — ответил Ности. — Скорее той, другой… тени, которая была и которой больше нет.

— Ай-ай-ай, Ности! Не будьте таким дерзким. Она погрозила ему пальчиком.

— Хорошо, принесу.

— Когда?

— Когда прикажете?

— Завтра.

— Невозможно! Старые газеты остались на моей пештской квартире, для этого, по крайней мере, неделя понадобится.

— Так привезите через неделю.

— Где вы живете?

— О, простачок! — рассмеялась Мари. — Даже этого не знаете? В Алшо-Рекеттеще.

Однако пока длилась кадриль, договариваться им приходилось урывками и чуть ли не украдкой. А когда кадриль кончилась и Ности отвел на место свою даму, у дверей уже стояли Тооты, которые сразу подозвали дочь.