Яльмар Сёдерберг - Доктор Глас

— Но на всякий случай, — прибавил я, — можно ведь послать в аптеку за капсулами для причастия.

— Меня будут оперировать? — спросил пастор.

Я кивнул.

— Должно быть, придется. Ваше сердце никуда не годно, оно слишком старое. Придется его удалить. Операция, впрочем, пустяковая, достаточно обычного разрезального ножа. — Мне, как медику, это представлялось элементарным, и разрезальный нож как раз был под рукой. — Прикроем только лицо платочком.

Пастор громко стонал под носовым платком. Но вместо того чтобы оперировать его, я поспешно нажал на кнопку в стене.

Я убрал платок. Он был мертв. Я пощупал его руку; она была ледяная. Я посмотрел на свои часы.

— Он умер не менее двух часов назад, — сказал я вслух.

Фру Грегориус встала из-за фисгармонии, на которой играла, и приблизилась ко мне. Взгляд ее показался мне печальным и скорбным, и она протянула мне охапку темных цветов. И лишь тут я увидел, что она улыбается двусмысленно и что она голая.

Я протянул к ней руки и хотел обнять ее, но она ускользнула, и в тот же миг в открытых дверях появился Клас Рекке.

— Доктор Глас, — сказал он, — в качестве исправляющего должность столоначальника я объявляю вас арестованным!

— Теперь уж слишком поздно, — ответил я ему. — Разве ты не видишь?

Я указал на окно. Красное зарево ворвалось в оба окна комнаты, вокруг стало светло, как днем, и женский голос, доносившийся, казалось, из соседней комнаты, стенал и жаловался: мир горит, мир горит!

И я проснулся.

Утреннее солнце било прямо в окно. Я забыл вчера опустить штору, когда вернулся.

Странно. Ведь в последние дни я и думать забыл про урода пастора и его красавицу жену. Не хотел про них думать.

И ведь Грегориус уехал в Порлу.

Я записываю здесь не все свои мысли.

Я редко записываю мысль с первого раза. Я выжидаю, придет она снова или нет.

Дождь, и я сижу и думаю о разных неприятных вещах. Почему я отказал Хансу Фалёну, когда он той осенью просил у меня взаймы пятьсот крон? Правда, я его очень мало знал. Но он перерезал себе горло неделю спустя.

И почему я не учил в гимназии греческий? Эта мысль приводит меня в такое расстройство, что я положительно делаюсь болен. Ведь нам его преподавали целых четыре года. Быть может, поскольку отец навязал мне греческий вместо английского, я и решил не учить ни того, ни другого? Надо же быть таким тупицей! Все прочее я, видите ли, одолел, даже ту чепуху, что называлось логикой. А греческий мы изучали целых четыре года, и я понятия не имею, что такое греческий.

И учитель тут, конечно, ни при чем, ведь он впоследствии сделался статским советником.

Разыскать бы свои школьные учебники и проверить, способен ли я еще что-то выучить, может быть, еще не поздно.

Интересно, каково это, когда на совести у тебя преступление.

Интересно, когда же у Кристины будет готов обед…

Ветер отряхивает промокшие дубы на кладбище, и дождь журчит в водосточном желобе. Какой-то оборванец с бутылкой в кармане обрел убежище под церковной крышей, в уголке у контрфорса. Он стоит, прислонившись к кирпичной церковной стене, и кроткий, доверчивый взгляд его блуждает меж бегущих туч. Капает с двух тощих деревцев у могилы Бельмана [6] Бельман Карл Микаэль (1740–1795) — шведский поэт. . Напротив кладбища приютился небезызвестный дом; девица в исподнем шлепает к окошку и опускает штору.

А по грязи меж могил осторожно пробирается отец-настоятель, под зонтиком и в галошах, и вот уж он протискивается через маленькую дверку в ризницу.

A propos, отчего это священник всегда входит в церковь через заднюю дверь?

Дождь не перестает. Такие вот дни сродни всему, что тайно отравляет мне душу.

Сейчас, возвращаясь домой с визитов, я на перекрестке обменялся торопливым кивком с господином, встречать которого миг неприятно. Он однажды оскорбил меня — глубоко, изощренно, при таких обстоятельствах, что я не вижу возможности отплатить ему.

Подобные вещи неприятны. Вредны для здоровья.

Я сижу за бюро, выдвигаю один ящик за другим и перебираю старые бумаги и разную мелочь. Мне попадается маленькая пожелтевшая газетная вырезка.

Существует ли загробная жизнь? Д-р богосл. Кремер. Цена 50 эре.

Откровения Джона Беньяна [7] Беньян Джон (1628–1688) — английский писатель и религиозный проповедник. . Картины загробной жизни, райского блаженства и ужасов ада. Цена 75 эре.