Менделе Мойхер-Сфорим - Путешествие Вениамина Третьего

— Мне-то что? — говорил он, по своему обыкновению. — Эка важность, подумаешь! Тебе непременно хочется так? Ну что ж, пусть будет по-твоему.

С мальчишками Сендерл был мальчишкой. Он часто гулял вместе с ними, беседовал, затевал игры, и это доставляло ему большое удовольствие. С детьми Сендерл и вовсе уподоблялся покорной коровке, позволяющей ездить на себе верхом и почесывать ей морду. Озорники взбирались к нему на плечи, теребили бороду.

Иной раз посторонние покрикивали на мальчишек:

— Как вы смеете, сорванцы!.. Уважать нужно старшего! Что это вы его за бороду таскаете?

— Ничего, ничего! — отзывался Сендерл. — А мне-то что! Подумаешь, беда какая… Пускай таскают!..

Жизнь в своем доме Сендерлу тоже была не мед. Тут верховодила жена, и участь мужа была незавидна. Жена держала его в черном теле, в страхе, иной раз и тумаком угощала, а он все это принимал с покорностью и смирением. Накануне праздников она повязывала ему бороду тряпкой и заставляла белить стены. Он чистил картошку, раскатывал и крошил лапшу, фаршировал рыбу, таскал дрова и топил печь — совсем как женщина. Вот его и прозвали «Сендерл-баба».

Вот этого-то Сендерла-бабу наш Вениамин и избрал своим наперсником и советчиком. Почему именно его? А потому, что Вениамин всегда питал к нему симпатию. Многое в этом человеке ему нравилось, во многом он соглашался с ним, а беседа с Сендерлом обычно доставляла Вениамину большое удовольствие. Возможно, что Вениамин рассчитывал и на покладистость своего друга: Сендерл безусловно одобрит все его планы и ни в чем не станет ему перечить. Если же Сендерл и будет возражать против кое-каких пунктов, Вениамин с божьей помощью и силой своего красноречия сумеет склонить его на свою сторону…

Когда предстал Вениамин пред очами друга своего, Сендерл восседал на кухонной скамье, для приготовления молочной пищи предназначенной, и снимал кожуру с яблока земляного, сиречь картофеля. Одна щека у него пылала, а под глазом багровел кровоподтек, да еще с царапиной, точно по синяку ногтем провели. Унылый и пришибленный, сидел он подобно молодухе, покинутой мужем, получившей от мужа затрещину…

Жены Сендерла не было дома.

— Здравствуй, Сендерл! Что это ты, сердце, так пригорюнился? — сказал Вениамин и указал пальцем на его щеку. — Что, снова она? Где она, твоя молодица?

— На базаре.

— Очень хорошо! — чуть не вскрикнул от радости Вениамин. — Брось, дорогой, свою картошку и пойдем со мной туда — в каморку. Там никого нет? Я хочу поговорить с тобой наедине, без свидетелей, хочу тебе душу открыть. Не могу больше сдерживаться — кровь кипит во мне. Скорей же, сердце, скорее, а то «она», чего доброго, нагрянет и помешает.

— Ну, что ж, если тебе так не терпится, пусть будет по-твоему. А мне-то что! — ответил Сендерл и вошел в каморку.

— Сендерл! — начал Вениамин. — Скажи мне, знаешь ли ты, что находится по ту сторону Тунеядовки?

— Знаю. Там находится корчма, где можно иной раз хватить добрую рюмку водки.

— Ты глупый! А дальше, гораздо дальше?

— Дальше корчмы? — удивился Сендерл. — Нет, дальше ее я ничего не знаю. А ты, Вениамин, знаешь?

— Знаю ли я? Что за вопрос! Конечно! Там только и начинается мир! — горячо проговорил Вениамин, словно Колумб, когда открыл Америку.

— Что же там такое?

— О, там… там… — разгорячился Вениамин. — Там… Гремучий змей… Дракон!..

— Тот самый дракон, с помощью которого царь Соломон дробил камни для священного храма? — несмело вставил свое слово Сендерл.

— Да, душа моя, да! Там — страна Израиля, там заветные места. Хотелось бы тебе там побывать?

— А тебе хотелось бы?

— Вопрос! Хочу, Сендерл, хочу и вскоре буду там!

— Завидую тебе, Вениамин! Ну, и наешься же ты всласть рожков и фиников! Го-го!

— И ты, Сендерл, сможешь есть то же, что и я. И тебе в стране Израиля причитается такая же доля, как и мне.

— Доля, может быть, и причитается, да как туда попасть? Ведь там султан хозяйничает…

— Есть одно средство, Сендерл. Скажи мне, дорогой, знаешь ли ты что-нибудь о красноликих израильтянах?

— Наслушался я разных историй о них у нас в молельне за печкой, но где они живут и как до них добраться, этого я не знаю. Если бы знал, сообщил бы, конечно, и тебе. Жалко, что ли? Пожалуйста!

— Хе-хе! А вот я знаю! — с гордостью сказал Вениамин и достал из кармана «Достопримечательности Иерусалима». — Видишь, что тут написано? Сейчас прочту:

«По прибытии моем в Бейрут, — говорится здесь, — я встретил четырех евреев из Вавилона. Я беседовал с одним из них, по имени реб Мойше, понимавшим по-древнееврейски. Он сообщил мне весьма правдивые сведения о реке Самбатьен, которые он получил от измаильтян, видевших эту реку, рассказал также о том, что там имеются потомки Моисеевы…»