Менделе Мойхер-Сфорим: Путешествие Вениамина Третьего

Наконец-то, с божьей помощью, наступило утро; Вениамин двинулся дальше. Шел, шел, пока не добрался до какой-то тропинки. По этой тропинке плелся он часа два. И вдруг услыхал издали человеческий голос. Однако, вместо того чтобы обрадоваться этому голосу, он, бедняга, затрепетал: Вениамин был убежден, что это разбойник. От страха он без оглядки пустился бежать обратно, подобно тому как некогда мчался впереди раввина. Но вскоре он опомнился: «Стыдно, Вениамин! Ты собираешься скитаться по морям и пустыням, где обитают дикие племена, где кишмя кишат всякого рода чудовища и звери, а тут пугаешься одной лишь мысли о встрече с разбойником! Какой позор! Неужто и Александр Македонский, как ты, пришел в отчаяние, когда у него на острие копья кончилось мясо, которое клевал носивший его на своих крыльях орел? Нет! Александр Македонский не убежал: он у себя самого вырезал кусок живого мяса и надел его на острие копья! Крепись же, Вениамин! Господь подвергает тебя испытанию. Выдержишь его — благо тебе! Тогда ты удостоишься милости божьей, тогда исполнятся твои намерения и чаяния о встрече с потомками Моисеевыми. Ты потолкуешь с ними о судьбе евреев в наших краях, расскажешь им подробно об обычаях наших братьев, о том, как они живут и что делают. Если выдержишь это испытание, если повернешь обратно на услышанный тобою голос, тогда одолеешь все страхи и ужасы, тогда окрепнут силы твои, и прославишься ты среди сынов Израиля, и станешь гордостью Тунеядовки. Тунеядовка и Македония — вот два края, которые прогремят на весь мир по милости Александра Тунеядовского и Вениамина Македонского!..»

Набравшись духу, Вениамин повернул обратно. Уповая на лучшее, он отважно шагал до тех пор, пока не повстречался лицом к лицу с этим самым «разбойником». То был крестьянин, ехавший на возу с мешками, в упряжке была пара волов.

— Добрый день! — произнес, приблизившись, Вениамин не своим голосом, в котором слышались одновременно и крик и отчаяние: «Делай, мол, со мной, что хочешь!» и мольба: «Сжалься надо мной, пожалей мою жену и малых деток!..»

Проговорив, вернее, прокричав или даже простонав свое приветствие, Вениамин умолк, будто подавился. У него закружилась голова, в глазах потемнело, ноги подкосились, и он замертво упал наземь.

Очнувшись, Вениамин увидал себя на возу, лежащим на большом мешке с картошкой под толстым тулупом. В головах лежал связанный петух, который поглядывал на него сбоку одним глазом и царапал Вениамина когтями. В ногах стояли плетенки с молодым чесноком, луком и всякой другой зеленью. Очевидно, там лежали и яйца, так как в воздухе носилась полова, застилавшая глаза. Крестьянин, сидевший на возу, спокойно курил трубку и покрикивал на волов: «Цоб!.. Гайда!.. Цоб!» Волы еле передвигались, а колеса дико скрипели, каждое на свой лад. Получался какой-то немыслимый концерт, от которого верещало в ушах. Видно, и петуху эта музыка была не по душе: каждый раз, когда колеса при полном обороте издавали визгливую фиоритуру, петух сильнее царапал Вениамина и с озлоблением кукарекал, так что потом у него долго клокотало в горле.

Вениамин живого места на себе не чувствовал и долгое время лежал в забытьи: шутка ли, что ему пришлось претерпеть, — страх, голод, холод и сырость. Ему казалось, что турок полонил его в пустыне и везет продавать куда-то в рабство. «Хоть бы продал меня еврею, — думал Вениамин, — тогда бы я еще мог кое-как душу спасти! Но что, если он меня продаст какому-нибудь принцу или, упаси бог, принцессе из иноплеменных, — тогда я пропал, погиб навеки!» Тут ему припомнилось сказание о Иосифе Прекрасном и коварной жене Потифара [11] Согласно библейскому рассказу, сын Иакова Иосиф (Прекрасный), проданный братьями в рабство, попал в услужение к египетскому вельможе Потифару, жена которого предлагала Иосифу свою любовь. . И он тяжко застонал от горя.

Крестьянин, услыхав стон, обернулся и, придвинувшись поближе к Вениамину, спросил:

— Ну, що, трошки легше?

В голове у Вениамина действительно немного прояснилось, и он вспомнил все, что с ним произошло. Однако он чувствовал себя прескверно — и слова по-украински сказать не умел. «Как же быть? Как ответить крестьянину, как столковаться с ним, чтобы узнать, куда он его везет?»

Вениамин попытался сесть, но не смог — сильно ломило в ногах.

— Тобі трошки легше? — снова спросил крестьянин и единым духом выпалил: —Цоб! Гайда! Цоб!

— Легше. Только… Ай-ай-ай! — отвечал Вениамин, указав на свои ноги.