Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том шестой. Романы и повести

— Не можете ли вы, — обратился Карл к старику, — рассказать нам какую-нибудь сказку? Сила воображения — вещь, конечно, прекрасная, но я не люблю, когда фантазия привносится в реальную жизнь; воздушные создания сказки милы нам, как существа совсем особого рода, но когда их сопрягают с действительностью, это нередко порождает чудовищ, вступающих в противоречие с разумом и здравым смыслом. Мне думается, воображение не должно цепляться за предметы в не должно их нам навязывать, ему следует, создавая произведения искусства, играть, подобно музыке, на нас же самих, приводить в движение наши сокровенные чувства, да так, чтобы мы позабыли, что существует что-то вне нас, вызывающее все наши волнения.

— Можете не продолжать, — сказал старик. — Не надо так подробно излагать свои требования, предъявляемые к порождениям фантазии. Наслаждение таковыми как раз в том и состоит, чтобы наслаждаться, ничего не требуя. Ведь и само воображение ничего не может требовать, а должно ждать, что судьба ему подарит. Оно не строит планов, не намечает путей, а взмывает ввысь на собственных крыльях и, ширяя туда и сюда, вычерчивает причудливые линии, которые то и дело меняют свое направление и становятся все чудеснее. Позвольте же мне во время обычной моей прогулки сперва оживить в душе те удивительные образы, что меня не переставали занимать в более ранние годы. Сегодня вечером я обещаю вам сказку, которая напомнит вам обо всем и ни о чем.

Старика охотно отпустили, тем более что каждому хотелось узнать от Фридриха разные новости, приключившиеся тем временем на белом свете.

У перевоза через широкую реку, что вздулась после недавнего ливня и вышла из берегов, спал в своей лачуге перевозчик, притомившийся за день от тяжелой работы. Среди ночи его разбудили громкие голоса; он понял, что это путники, которым надо на тот берег.

Он вышел из хижины и увидел, как над стоящей на привязи лодкой реют два больших блуждающих огня. По их словам, они очень спешили переправиться на тот берег. Не мешкая, спустил старик лодку на воду и со свойственным ему умением стал грести наперерез течению, а его пассажиры меж тем шушукались и шептались на неведомом ему языке, то и дело громко чему-то смеясь и весело прыгая туда и сюда: с бортов лодки на скамью, со скамьи на дно и снова на борт.

— Эй вы, непоседы! — крикнул старик. — Лодку качает, если вы не уйметесь, она, того и гляди, перевернется. Сидите смирно!

В ответ на эти слова они расхохотались, высмеяли старика и запрыгали пуще прежнего. Перевозчик не рассердился на озорников и немного погодя причалил к берегу.

— Вот вам за труды! — крикнули его пассажиры и принялись прыгать и отряхиваться, и тут в сырую лодку посыпались золотые монеты.

— Ради всего святого, что вы делаете! — крикнул старик. — Погубить меня хотите? Река не терпит этого металла. Упади хоть один золотой в воду, она разбушуется, подымутся огромные волны и погубят меня вместе с лодкой. Неизвестно, как бы туго тогда вам пришлось; забирайте скорей обратно свое золото.

— Мы не можем забрать обратно то, что вытряхнули, — возразили они.

— Так, выходит, мне из-за вас еще и трудиться придется: собрать все червонцы, отвезти на берег и зарыть, — сказал перевозчик и тут же нагнулся и стал подбирать в шапку червонцы.

Блуждающие огни выпрыгнули из лодки.

— А плата за переезд где? — крикнул старик.

— Кому золото не нужно, пусть работает даром! — крикнули в ответ блуждающие огни.

— Вы должны знать, что за переезд мне платят только плодами земли.

— Плодами земли? Да мы их презираем, даже не отведали ни разу!

— И все же я не могу отпустить вас, пока вы не пообещаете дать мне три кочана капусты, три артишока и три крупные луковки.

Блуждающие огни хотели уже отшутиться и улизнуть, да не тут-то было, они почувствовали, как непонятно почему вдруг словно приросли к земле. Такого неприятного ощущения они никогда еще не испытывали. Вот они и пообещали в ближайшие же дни выполнить его требование; он отпустил их и оттолкнулся от берега.

Лодка была уже далеко, когда огни крикнули ему вдогонку:

— Старик, эй, старик! Послушайте! Мы забыли самое главное!

Старик уехал и не услышал их зова. Он плыл вдоль берега вниз по течению, к недоступным для волн горным склонам, где надумал отделаться от опасного золота. Там среди высоких скал он нашел глубокую расселину, сбросил в нее червонцы и поплыл к своей лачуге.