Саша Черный - Саша Черный. Собрание сочинений в 5 томах. Т.3

ИР. 1925. № 16. С. 8–9. Статья дополнена краткой информацией о последних днях Аверченко: «А. Т. Аверченко скончался от кровоизлияния в области живота, на почве атеросклероза. Заболев в конце 1924 года, А. Т. Аверченко уехал на курорт в Подебоды, под Прагой. За последнее время в состоянии его здоровья наступило улучшение. Неожиданное кровоизлияние вызвало роковой исход. Похороны состоялись в Праге 14 марта, в присутствии многочисленных друзей покойного и представителей русской и заграничной литературы и журналистики, пожелавших отдать покойному последний долг». …руководил расклейкой номеров. — Е. С. Хохлов, сотрудничавший некоторое время в «Сатириконе», так вспоминает об этой стороне редакционной жизни: «Самыми интересными днями в жизни „Сатирикона“ были „расклейки“. Это были своего рода редакционные совещания, на которых обычно присутствовали все сотрудники и на которых „расклеивали“ текущий номер и обсуждали будущий, выдумывали темы карикатур, подписи к ним, создавались отдельные остроты. Это были чрезвычайно веселые собрания. Аверченко был положительно неистощим. Спокойно, чуть заикаясь, с хитрецой улыбаясь своим единственным глазом (второй у него был поврежден осколком стекла и не видел), он выдумывал удивительные истории, бесконечно острил и вызывал вспышки оглушительного хохота у Радакова» (Русские новости. Париж. 1950. 5 мая). …ездил в Комитет по делам печати, выдирая из цепких лап цензуры застрявшие там злободневные карикатуры . — В воспоминаниях издателя «Сатирикона» М. Г. Корнфельда говорится, что «предварительной цензуре подлежали лишь рисунки, оттиски которых с приклеенными подписями препровождались в Цензурный комитет по четвергам <���…> в отношении „Сатирикона“ положение цензора было не из легких: ему приходилось ориентироваться и судить в чуждой ему сфере — сфере смеха, где отношения вещей искажены и самые предметы принимают вдруг неожиданные и нереальные очертания» (Вопросы литературы. М., 1990. № 2. С. 273–274). …в Чернышевом переулке — в двух шагах от редакции. — В ту пору, когда редакция «Сатирикона» размещалась в доме № 80 на набережной Фонтанки, сотрудники журнала «столовались» в ближайшем ресторане при «Мариинской гостинице» в Чернышевом переулке. Один из участников подобных трапез — Евгений Венский воссоздал обстановку и атмосферу, в которой они проходили: «Сатирическая компания занимает сразу три-четыре столика и немедленно же начинается несмолкаемый „дебош“. Остроты, эпиграммы, каламбуры сыпятся, как из громадного мешка. Одно пустяшное замечание, движение рукой, поза — все дает тему для остроумия, — легкого, свободного, не натянутого» (Литературно-художественный сборник «Десятилетие ресторана „Вена“». 1913. С. 41). Князев В. В. ( 1887–1938) — поэт, один из наиболее активных авторов «Сатирикона». В нем, как ни в ком другом из его собратьев по журналу, была сильна социальная и обличительная закваска, полученная еще в годы первой русской революции. Считался знатоком простонародья, жизни городских низов, занимался собиранием частушек, пословиц и поговорок. После Октября 1917-го безоговорочно перешел на сторону советской власти, выступая в печати под псевдонимом «Красный звонарь». Отношения между редактором «Сатирикона» и Князевым были неровными. Последний даже разразился злой сатирой на Аверченко — «Аркадий Лейкин». Е. Зозуля в своих воспоминаниях рассказывает о сценах, которые учинял в редакции Князев: «Поразительно терпение и подлинное добродушие, с каким относился к нему Аверченко. Князев обзывал его в глаза буржуем, ругался, требовал денег. Как-то я зашел по делу к Аверченко и застал его в столовой несколько растерянным и смеющимся. Аверченко рассказал мне, что за несколько минут до моего прихода здесь был Князев и до того разошелся, что хотел разбить дорогую вазу, которая стояла на столе, наполненная фруктами. <���…> Мне как-то при встрече — ни с того ни с сего, как говорится, „без здравствуйте“ — Князев сказал, что если он не буйствует и не подерется с кем-нибудь, то не может писать…» (РГАЛИ, ф. 216, on. 1, ед. хр. 141). …этот солидный, сдержанный человек — Аверченко? — В представлении любителей литературы сложился стереотип богемного писателя, острослова и весельчака, отличающегося экстравагантностью поведения и одежды. Потому, наверно, было так велико удивление тех, кому довелось узнать Аверченко не по книгам, а лично: «Это был высокий, здоровый, всегда прекрасно выбритый, элегантно одетый (именно в пиджачный костюм от лучшего портного) молодой человек в пенсне, по внешности напоминающий как раз того коммерсанта или старшего приказчика, к которым в литературных кругах почему-то принято относиться с ироническим пренебрежением. Внешности отчасти соответствовал и характер. Он был весел, остер и язвителен, но не желчен, любил хорошо пожить, поесть и выпить, но, вероятно, никто никогда не видел его в каком-нибудь „беспорядке“. Он был настоящей „богемой“ и долго жил в меблированной комнате и ужинал в ресторанах, и при этом вел чрезвычайно размеренную рабочую жизнь» (Хохлов Е. «Сатирикон» и сатириконцы // Русские новости. Париж. 1950. 5 мая) …судьба не улыбнулась на его последнюю шутку. — Незадолго до смерти Аверченко создал юмористический роман на автобиографической основе — «Шутка мецената» (Прага, 1925) о жизни сатириконского братства. Даже на пороге смерти Аверченко не перестал шутить. Один из его друзей вспоминает: «Мы приехали на вокзал и там простились. Смеясь, он, между прочим, сказал мне: „Лучший некролог о тебе напишу я. — И шутливо прибавил. — Вот увидишь“. — „Подожди меня хоронить, — ответил я, — мы еще увидимся“. Но увидеться было не суждено и некролог пришлось писать не ему обо мне, а мне о нем» (Пильский П. Затуманившийся мир. Рига, 1929.С. 138).