Андрэ Стиль - Париж с нами

— Если за этим не кроется какого-то страшного подвоха, то эсминцы могут оказать нам большую помощь, — замечает Анри, не проронивший ни слова с тех пор, как пришел в порт. Он был явно озабочен.

— Это уж несомненно, — иронизирует Робер. — Всякая палка о двух концах.

— Но почему, — продолжает Анри серьезно, не обращая внимания на слова Робера, — они именно теперь решили войти в порт? Видимо, они эскортировали «Виктори» и должны были прибыть вместе с ним или, самое позднее, часа два спустя. Но противник, конечно, понял, какое это вызовет волнение. Появление эсминцев могло помешать произвести набор грузчиков обычным способом. Поэтому-то они и выжидали где-то в открытом море. А если теперь противник переменил тактику — значит он не удовлетворен достигнутыми результатами. На мой взгляд, он тем самым признает, что утром потерпел поражение. Теперь он решил попытаться воздействовать другим способом. Мы были правы: противник пустит в ход все средства. Он готов применить силу, чтобы разгрузить пароход. Но мне кажется, что тут-то они и сядут в лужу по самые уши…

— Это невозможно, — возражает паренек, который прибежал в пивную сообщить о кораблях.

— Почему невозможно? Ах, вот ты о чем! Ну, пусть хоть по пояс, дуралей. — Анри не сразу понял, что замечание было сделано не по существу. Тоже, чудак, нашел время острить… — Ладно. Так вот: наверно, уже весь город видел, как подходили эсминцы. Это ведь не пустячное событие. Не пройдет и пятнадцати минут, уверяю вас, как все высыпят на бульвар, чтобы поближе посмотреть на эсминцы, разглядеть все детали, хотя бы из простого любопытства. Если бы даже завыли все городские сирены, чтобы собрать людей на какую-нибудь демонстрацию, и то мы не добились бы такого успеха. Да, это может коренным образом изменить обстановку, оказать решающее влияние на рабочих заводов и верфи. Все и так не переваривают американцев, а эсминцы еще подбавят жару. Ну, а докеры, которые собираются работать на пароходе… если уж им и это не откроет глаза, так я не знаю, какого рожна еще надо! Работать под охраной американских пушек — для этого нужно быть законченным подлецом. Многие откажутся именно теперь, вот увидите!

— Я ведь то же самое говорил, — поддакнул Робер.

— То же, да не то. Обстановка-то с тех пор переменилась, — поправил его Анри. — Это уже что-то новое.

На обратном пути в «Промочи глотку» они встретили одного за другим Клебера, Макса, Гиттона и Люсьена, которые направлялись в порт посмотреть на эсминцы…

— Нечего туда и ходить! Ты же видел: американские эсминцы! А что ты еще можешь узнать? Надо действовать, не теряя времени.

И вот неожиданность! У пивной стоит маленькая, легковая машина федерации партии. В дверях — Андрэ Дезирэ, первый секретарь федерации, и с ним какой-то совсем молодой товарищ, которого Анри не знает. С секретарем он хорошо знаком. Они часто встречались на собраниях — правда, раньше, до того, как Анри заменил Жильбера. Секретарю не больше тридцати лет, но в его присутствии Анри всегда овладевает некоторая робость. Второй товарищ, пожалуй, ровесник Анри.

Андрэ Дезирэ прежде всего по своему обыкновению спросил:

— Ну, как дела? — и только затем представил незнакомого товарища: — Поль Верье, член бюро федерации. — И положив руку на плечо Верье, добавил, как почетный титул: — Металлист с… — Анри не расслышал откуда. Ничего не поделаешь, придется потом разузнать.

— Ну, так как дела? — переспрашивает Андрэ Дезирэ. — Каково положение? Валяйте рассказывайте.

Все проходят в столовую пивной. Но Андрэ не из тех, кто любит устраиваться с удобствами; никогда не бывает, чтобы все спокойно уселись вокруг стола. Нет, не такой это человек — он из тех, кого называют живчиками. Моментально примостился на краешек стола, поставил ногу на перекладину стула, и совещание началось. Он умеет создать непринужденную обстановку. Вначале, когда он только появился, люди, бывало, не знали, как к нему обращаться, где у него имя, а где фамилия. Не разберешь! Говоришь Андрэ или Дезирэ и не понимаешь, по имени ли ты его назвал или по фамилии. Пробовали ставить впереди «товарищ» — все равно получалось нескладно. Однажды услышали, как кто-то назвал его Дэдэ, и все обрадовались — проблема была решена.

Анри, все же испытывая некоторую неловкость, — себя ведь не переделаешь, — коротко рассказал о событиях, без всяких комментариев, но ничего не опуская…