Андрэ Стиль - Париж с нами

— Ребята, конечно, отказались? — поспешно спрашивает Робер, стараясь не волноваться.

Он заходит в дом, чтобы вынуть засовы ставней, тут же возвращается на улицу и широко по-хозяйски распахивает обе ставни.

— Не все. Они привыкли рассчитывать на тебя.

— Что ты хочешь сказать? Они и сейчас могут рассчитывать на меня.

— Тебе виднее.

Встала и жена Робера. Ее длинные волосы, обычно закрученные в пучок, сейчас распущены по плечам — так причесывались в начале века. До чего же пахучи длинные волосы! В домике открывается еще какая-то дверь, и выходит брат Робера. На нем тоже рубашка с красной каймой. Видно, это его рубашки и он одолжил одну из них Роберу.

— Что там опять стряслось? — возмущается жена Робера. — Даже в праздники не дадут отдохнуть!

— Не лезь не в свое дело! — спешит оборвать ее Робер, чтобы Анри не подумал, что он с ней заодно.

— Выпейте хоть кофе на дорогу, — уговаривает она. Эта женщина сошла с ума!.. Как будто то, что происходит в порту, может подождать. Как будто это только их дело, — уедут они десятью минутами раньше или позже. Выпейте кофе! Как будто они собрались на рыбалку…

Анри неприятно, что при разговоре с Робером присутствуют посторонние. Брат даже не член партии. Правда, он из сочувствующих, но все же это не то. А Анри необходимо сказать Роберу несколько резких слов. При близких это труднее.

К счастью, Робер сам торопит:

— Едем немедленно. Попытаемся поправить дело. Расскажешь обо всем по пути.

По этой страшной дороге, где езда на велосипеде похожа на акробатический номер, они почти все время двигались гуськом, Робер ехал впереди. Анри рассказывал, но так как приходилось кричать, то разговор сразу же стал походить на перебранку.

Начал Робер. Защищаясь, он перешел в нападение:

— А где же были коммунисты? Какого чорта они молчали? Что же, по-твоему, нельзя ни на секунду отвернуться?

— Они свое слово сказали, но только в последнюю минуту — все надеялись, что ты появишься. Вот и получилось поздновато…

— Надо немедленно всех собрать.

— Представь себе, мы и без тебя до этого додумались, — холодно сказал Анри.

— Тем лучше. Ты же видишь, вы великолепно обходитесь без меня. — В словах Робера чувствовалась некоторая досада, хотя он и сказал их со смешком. Разговор становился слишком уж резким, и он хотел разрядить напряжение.

— А ты что воображал! Когда необходимо…

Анри не собирался сглаживать углы, а Робер ждал совсем другого ответа. Конечно, он был бы рад, если бы сегодня товарищи обошлись без него, но в то же время ему хотелось, чтобы они поняли, насколько он незаменим. Робер обиделся и замолчал. Анри и не попытался рассеять его дурное настроение. Да и вообще Анри не любит много говорить… Пусть лучше Робер сам поймет свою ошибку. Честно говоря, он виноват больше всех… Вот, кажется, он уже начинает сдаваться.

— В конце концов, какое же я совершил преступление? — спрашивает Робер. — Неужели не имеешь права ни минуты располагать собой…

— В том, что ты уехал к родным, преступления, конечно, нет. Но вот то, что ты никого не поставил об этом в известность, да еще в такое время, — это преступление.

— Но ты ведь только что сказал, что вы и без меня можете великолепно обойтись.

— Во-первых, сказал это ты, а не я. Ты вечно преувеличиваешь. Но даже если мы и можем без тебя обойтись, ты все равно должен заранее предупреждать. Я ведь уже говорил: знали бы товарищи, что тебя не будет, они бы сразу выступили. И выступил бы не только Макс. В случае необходимости сказали бы свое слово Клебер и Франкер — от имени коммунистов, от имени партии. Главная вина не их.

До сих пор Анри и Робер гнали что есть мочи, громко переговариваясь. Но тут Робер резко затормозил ногой о тротуар и остановился, не слезая с велосипеда. Вслед за ним остановился и Анри.

— Анри, ты что хочешь сказать? Что во всем виноват я?

— Не мне говорить тебе об этом, Робер.

Чего он стоит? Неужели думает повернуть обратно? Анри не хотел этому верить.

— Если я тебя правильно понял, — продолжал Робер, — меня там ждет не слишком горячая встреча…

Сохранять спокойствие — уговаривал себя Анри. Но до чего же это трудно.

— Послушай-ка, Робер, — Анри медленно поехал вперед, показывая, что надо продолжать путь. — Во всей этой истории ты опять больше всего беспокоишься о себе. Да я, видите ли, не совершил никакого преступления! Да что обо мне думают? Да как меня примут? Твои мысли только этим и заняты, ты забываешь о главном — ведь в это самое время американский пароход находится в порту, и, возможно, его уже начали разгружать. Ты понимаешь? Ну, двинулись, что ли?