Герман Казак: Город за рекой

— Я могу это расценивать как выражение готовности заняться той работой, какую мы вам предлагаем? — спросил Комиссар.

Роберт смущенно признался, что он все же не совсем ясно представляет себе характер своих будущих занятий. На это Комиссар заявил, что городские власти хотели бы иметь в его лице архивариуса и хрониста.

— Задача состоит в том, — объяснил чиновник, — чтобы проследить не только обычаи и характерные особенности нашего города, но и судьбу его жителей и в слове запечатлеть то, что могло бы быть полезным для всеобщего опыта.

Далее чиновник сказал, что должность эта независимая, доктор Линдхоф, мол, волен сам решать, что ценно для исследования и заслуживает сохранения. Он лишь может рекомендовать ему ознакомиться с коммунальными архивами последнего столетия. Служебные помещения находятся в здании Старых Ворот.

Роберт выразил удивление, что это место не предложили кому-нибудь из местных жителей, кто давно живет здесь и знает свой край, но Высокий Комиссар заметил в ответ, что сторонний человек в состоянии смотреть на вещи непредубежденным взглядом и более объективно. К тому же, пояснил он, нежелательно допускать разные группы местного населения к городскому Архиву, где наряду с важными документами прежних времен хранятся в том числе и секретные бумаги из наследия того или иного из их сограждан. Ознакомление с этими досье, разумеется, помогло бы Роберту сделать важные наблюдения. Главное — это проследить, насколько дух порядка, даже — как считают высшие служащие Префектуры — дух бытия, выражается в положении вещей в городе.

— Бытия?! — удивленно воскликнул Роберт. Он подумал при этом о странных подвалах, о кварталах, лежащих в руинах, вспомнил слова отца, говорившего, что жизнь здесь протекает под землей. Но он счел, что сейчас не время поднимать все эти чрезвычайно любопытные вопросы. Работа, которую ему предлагают тут, позволит ближе узнать город и особенности устройства его жизни, показавшиеся на первый взгляд столь необычными.

Комиссар заметил, что во всем установившемся скрыто присутствует как бывшее, так и предбудущее. В заключение он рассказал о стараниях Префектуры сделать жизнь вверенных ей граждан свободной от всего случайного, чтобы единичные жизненные пути привести в соответствие со всеобщими линиями судьбы.

Мысленно Роберт уже видел себя в окружении древних фолиантов, погруженным в размышления над прожитыми судьбами.

А его собственная судьба?

Мелодия прерывистого трезвучия, повторившегося несколько раз с короткими интервалами, вернула его к действительности. Этот звуковой сигнал прозвучал из громкоговорителя. Роберт вопросительно посмотрел на Комиссара.

— Господин Префект дает знать о своем желании лично сказать вам несколько слов.

Роберт поднялся с кресла, полагая, что Префект войдет сейчас в комнату. Комиссар пояснил, что Префект остается невидимым и общается с населением города исключительно через микрофон. Его резиденция находится в предгорье, в дальнем здании; отсюда видно иногда, как на фронтонных окнах его играют отблески света. Это необычный знак внимания, когда Префект лично приветствует приезжего.

Когда отзвучал мелодический сигнал, Комиссар придвинул микрофон на столе ближе к Роберту, чтобы он мог использовать его для ответов на возможные вопросы.

Но вот раздался голос Префекта. Звуки медленно роняемых слов наполнили помещение. Комиссар тоже поднялся из-за своего стола. Голос, хотя и густой, лился, подобно холодному свету. Фразы, как рентгеновские лучи, пронизывали тело.

— Приходящий сюда, — звучало из громкоговорителя, — хорошо сделает, если отбросит свое знание, как балласт. Логика и разум, которыми так гордится европейский человек, замутняют картину природы. Ибо — что есть природа?

От этого вопроса, так неожиданно и прямо поставленного, Роберт оторопел. То, что говорящий оставался невидимым, не давало возможности составить живое впечатление о нем и отодвигало его в некую таинственную внеземную сферу. Роберт посмотрел на Комиссара, словно ища поддержки, но ничего не мог прочесть в его лице, казавшемся непроницаемым. Голос в громкоговорителе все еще молчал.

— Природа, — пробормотал Роберт поспешно, пока еще длилась пауза, — есть движение элементов.

— А элементы? — продолжал допрашивать невидимый говорящий.

— Это космос. Природа, — торопливо прибавил он, осененный внезапной мыслью, — это разговор богов.