Жорж Санд - Франсуа-найденыш

Мадлена тут же захлопотала по хозяйству, чтобы как можно радушней принять друзей Франсуа.

Пока старый Верто ставил лошадь в стойло, Жаннета вошла в дом и с первого взгляда прониклась искренной дружбой к Мадлене, которая ответила ей тем же: начав с рукопожатия, они, словно из любви к Франсуа, уже через минуту расцеловались и заговорили так непринужденно, как если бы давным-давно знали друг друга. Но, по правде сказать, они просто были очень хорошие, очень стоящие женщины. Жаннета не могла подавить в себе легкую зависть при виде того, как человек, которого она, пожалуй, все еще немножко любила, так тянется к другой, но ревности она не почувствовала и утешилась сознанием того, что делает доброе дело. Мадлена же, приметив, как хорошо сложена и приятна с лица эта девушка, вообразила, что Франсуа любит именно ее и горюет о ней, что Жаннета обещана ему и сама сказала об этом. Однако она, в свой черед, тоже не воспылала ревностью, потому что никогда не думала о Франсуа иначе, как о сыне.

Но в тот же вечер, после ужина, когда старик Верто, приуставший с дороги, отправился на боковую, Жаннета увела Мадлену на улицу, шепнув Франсуа, чтобы он с Жанни держался в стороне, но сразу же подошел к ним, как только она опустит свой подоткнутый сбоку передник; затем она исполнила данное ей поручение, да так добросовестно и ловко, что Мадлена не успела даже ахнуть. Чем дальше шло у них объяснение, тем сильней изумлялась мельничиха. Сначала она предположила, что это еще одно доказательство доброты Франсуа — он хочет положить конец сплетням и стать ей помощником на всю жизнь. И она стала отказываться в убеждении, что такой молодой человек приносит слишком большую жертву, намереваясь жениться на женщине старше его; он еще в этом раскается и не сумеет долго хранить ей верность без скуки и сожаления. Нет, запротестовала Жаннета, найденыш любит ее так глубоко и пылко, что теряет покой и здоровье.

Этого Мадлена не могла понять: мельничиха всегда жила скромно и благоразумно, не любила наряжаться, почти не бывала на людях, пропускала мимо ушей любую лесть и давно уже не представляла себе, какой она кажется в глазах мужчин.

— Да перестаньте вы наконец упрямиться! — продолжала Жаннета. — Как можно ничего не замечать и не верить тому, что вам говорят, когда вы ему по душе и ваш отказ убьет его? Если вы ему откажете, значит, бедный мальчик вам не нравится и вы не желаете ему счастья.

— Не говорите так, Жаннета, — возразила мельничиха. — Я люблю его почти так же, нет, пожалуй, совсем так же, как своего Жанни, и, знай я, что он любит меня по-иному, я, конечно, не была бы так спокойна в своей привязанности к нему. Но что поделаешь! У меня в мыслях не было ничего подобного, и я сейчас так потрясена, что не знаю, как вам ответить. Прошу вас, дайте мне поразмыслить, поговорить с ним и убедиться, что им руководит не вздорная выдумка, или досада на что-то другое, или просто желание вернуть мне долг; этого я боюсь больше всего, потому что он сполна вознаградил меня за мои заботы, и отдавать мне свою свободу и самого себя — это уж чересчур, если только он впрямь не любит меня так, как вам кажется.

Услышав эти слова, Жаннета опустила передник, и Франсуа, державшийся неподалеку и не спускавший с нее глаз, подошел к ним. Жаннета ловко попросила Жанни показать ей ручей и ушла с ним, оставив Мадлену и Франсуа вдвоем.

Мадлена собиралась спокойно порасспросить найденыша, но тут вдруг оробела и застыдилась, как пятнадцатилетняя девочка: ведь причина такой стыдливости, столь милой и приятной нам в человеке, — не возраст, а чистота помыслов и поступков. И Франсуа, увидев, что его дорогая матушка краснеет и дрожит посильнее, чем он сам, понял, что для него это куда лучше, чем ее всегдашнее спокойствие. Он взял ее за руку и не смог сказать ни слова. Но когда, все еще дрожа, она сделала попытку направиться вслед Жанни и Жаннете, он сильным движением удержал ее и увлек за собой. И Мадлена, почувствовав, как решимость придает ему смелости противиться ей, поняла лучше, чем на словах, что рядом с нею уже не найденыш, ее былой приемный сын, а ее возлюбленный, ее Франсуа.

И когда они походили вот этак, молча, но держась за руки и прильнув друг к другу, как две лозы, Франсуа молвил:

— Пойдем к ручью — может, так у меня слова на язык придут.

У ручья они не нашли ни Жаннеты, ни Жанни — те вернулись домой. Но Франсуа, вспомнив, что впервые встретил здесь Мадлену и здесь же, одиннадцать лет спустя, простился с ней, собрался с духом и заговорил. Надо думать, говорил он хорошо, и Мадлена не смогла ему ничего возразить, потому что в полночь они все еще сидели там, и она плакала от радости, а он на коленях благодарил ее за согласие взять его в мужья.