Жорж Санд - Франсуа-найденыш

— Нет, это вы добры, милая матушка, — печально возразил Франсуа. — Да, вы добры, потому что верите в доброту ближнего, но вы ошибаетесь. А я вот что вам скажу: если Мариэтта и добра — не отрицаю этого, чтобы не чернить ее в ваших глазах, — то добра совсем не так, как вы, и потому доброта ее мне вовсе не по душе. Одним словом, я не хочу больше о ней слышать. Клянусь верой и правдой, жизнью и честью, что влюблен в нее не больше, чем в старуху Катрину, и что если бы она думала обо мне, это было бы на ее несчастье: я не отвечу ей взаимностью. Не добивайтесь же от нее признания в любви ко мне, иначе, несмотря на весь ваш ум, совершите ошибку, и я из-за вас наживу себе врага. Напротив, выслушайте ее нынче вечером и позвольте ей выйти за Жана Обара, которого она выбрала. И пусть поскорее идет к венцу — ваш дом не для нее. Ей все здесь не по душе, и радости вам она не принесет.

— Жан Обар? — изумилась Мадлена. — Да какая же из них пара? Он глуп, а Мариэтта слишком умна, чтобы слушаться дурака.

— Он богат, а слушаться она его не станет. Он будет у нее по струнке ходить, а ей как раз такой муж и нужен. Поверьте другу, милая матушка! Вы же знаете: я до сих пор не давал вам дурных советов. Отпустите эту девушку с миром — она не любит вас, как должна была бы любить, и не ценит вас, как вы того заслуживаете.

— Это твоя досада за тебя говорит, Франсуа, — ответила Мадлена, положив ему руку на голову и легонько трепля его за волосы, словно для того, чтобы вытряхнуть правду.

Но Франсуа, сильно разобиженный ее недоверием, отодвинулся и, впервые в жизни переча ей, недовольно сказал:

— Вы несправедливы ко мне, госпожа Бланше. Повторяю вам: эта девушка вас не любит. Вы заставили меня сказать это против моей воли — я ведь вернулся сюда не затем, чтобы вносить в дом подозрения и раздор. Но раз я так сказал, значит я в этом уверен; и после этого вы еще полагаете, что я ее люблю? Нет, это вы меня разлюбили, раз мне больше не верите.

И, потеряв голову от горя, Франсуа ушел к ручью, чтобы там выплакаться.

Мадлена расстроилась еще сильней, чем Франсуа; она бы охотно расспросила его поподробней и утешила, но ей помешала Мариэтта, которая вернулась с каким-то странным видом и, заговорив о Жане Обаре, объявила, что он сделал ей предложение. Мадлена, по-прежнему предполагая, что все это лишь размолвка влюбленных, попыталась завести с ней речь о Франсуа, но Мариэтта, ответила невестке тоном, неожиданным и обидным для нее:

— Кому по сердцу найденыши, те пусть и держат их при себе для забавы, а я девушка порядочная и не позволю бесчестить себя только потому, что моего бедного брата нет больше в живых. Я ни от кого не завишу, Мадлена, и хотя закон велит мне просить у вас совета, он не велит мне следовать ему, если это дурной совет. Прошу вас не чинить мне препятствий, не то я тоже вам кое в чем воспрепятствую.

— Не понимаю, что с вами, бедное мое дитя, — сокрушенно и кротко сказала Мадлена. — Вы говорите со мной так, словно ни уважения, ни дружбы ко мне не питаете. По-моему, вы чем-то раздосадованы, и это туманит вам рассудок; прошу вас, выждите несколько дней, а потом уж решите. Я велю Жану Обару зайти в другой раз, и если, малость поуспокоившись и поразмыслив, вы останетесь при своем мнении, я не стану препятствовать вам выйти за него, потому как он человек порядочный и не бедный. Но сейчас вы не в себе, сами не знаете, чего хотите, и не можете оценить моей к вам привязанности. Это очень огорчительно, но я вас прощаю: вы ведь тоже огорчены.

Мариэтта вздернула голову в знак того, что презирает подобное прощение, и отправилась надевать шелковый передник к приходу Жана Обара, который через час пожаловал туда вместе с разряженной толстухой Северой.

Теперь Мадлена тоже пришла к мысли, что Мариэтта в самом деле настроена против нее, раз зовет в дом по семейному делу женщину, которая ей враг и на которую она не в силах смотреть не краснея. Однако мельничиха соблюла приличия и, не выказав ни досады, ни злопамятства, предложила гостье угощение. Она боялась перечить Мариэтте, чтобы не вывести девушку из себя. Она сказала, что не намерена противиться желаниям золовки, но просит подождать с ответом три дня.

Севера дерзко ответила, что это слишком долго. Мадлена возразила, что вовсе недолго. И тут Жан Обар, глупый, как пень, удалился с дурашливым смехом: он не сомневался, что Мариэтта от него без ума. Он заплатил за право в это верить, а Севера за его деньги давала ему эту уверенность.