Редьярд Киплинг - Собрание сочинений. Том 1. Ким - Роман. Три солдата - Рассказы

— Скажи мне, — лениво проговорил Ким, — найду ли я Красного Быка на зеленом поле, как было обещано мне?

— Что тебе известно о часе твоего рождения? — спросил брамин, преисполняясь важности.

— Между первым и вторым криком петуха в первую ночь мая.

— Которого года?

Я не знаю, но в тот час, когда я закричал впервые, произошло сильное землетрясение в Сринагуре, что находится в Кашмире. — Ким знал это от присматривавшей за ним женщины, которая, в свою очередь, узнала это от Кимбалля О’Хара. Землетрясение было ощущаемо и в Индии и надолго осталось исходной точкой летосчисления в Пенджабе.

— Ай! — взволнованно проговорила какая-то женщина. Это событие еще более подчеркивало необыкновенное происхождение Кима. — Не тогда ли родилась и дочь?

— А ее мать принесла своему мужу четырех сыновей в четыре года — славных мальчиков! — крикнула жена земледельца, сидя несколько поодаль, в тени.

— Никто, обладающий знанием, не забудет, как стояли в эту ночь планеты в своих созвездиях, — сказал брамин. Он начал рисовать на песке, покрывавшем двор. — Ты имеешь право, по крайней мере, на половину созвездия Тельца. Что гласит твое пророчество?

— В один прекрасный день, — сказал Ким, восхищенный вызываемой им сенсацией, — я стану великим благодаря Красному Быку на зеленом поле, но прежде явятся два человека, которые приготовят все.

— Да, так всегда бывает в начале видения. Глубокая тьма, которая постепенно проясняется. Вдруг входит некто с метлой и приготовляет место. Тогда начинается видение. Два человека, говоришь ты? Да, да. Солнце, выходя из созвездия Тельца, входит в созвездие Близнецов. Оттуда и два человека в твоем предсказании. Посмотрим. Дай мне ветку, малютка.

Он нахмурил брови, писал на песке какие-то таинственные знаки, стирал их, потом снова писал — к изумлению всех, кроме ламы, который с инстинктивной чуткостью воздерживался от вмешательства.

Через полчаса он сердито отбросил ветвь.

— Гм. Вот что говорят звезды. Через три дня придут двое людей, чтобы приготовить все, за ними последует Бык-знамение, противное ему, — это знамение войны и вооруженных людей.

— Действительно, в вагоне, в котором мы ехали из Лагора был солдат-сейк из лудианского полка, — радостно сказала жена земледельца.

— О! Вооруженные люди — много сотен. Какое отношение имеешь ты к войне? — сказал брамин Киму. — Твой знак — красный, гневный знак войны, который вскоре проявится в жизни.

— Никакого, никакого! — горячо сказал лама. — Мы ищем только мира и нашу реку.

Ким улыбнулся, вспомнив, что он подслушал в комнате. Решительно, он был любимцем звезд.

Брамин стер ногой грубо набросанный гороскоп.

— Более я ничего не могу увидеть. Через три дня Бык придет к тебе, мой мальчик.

— И моя река, моя река! — с мольбой проговорил лама. — Я надеялся, что его Бык приведет нас обоих к реке.

— Увы, что касается этой удивительной реки, то подобные вещи не очень-то обыкновенны, брат мой, — ответил брамин.

На следующее утро лама стал настаивать на отправлении в путь, несмотря на все уговоры остаться. Хозяева дали Киму большой узел с хорошей едой и три медные монеты на дорогу и, осыпая их благословениями, смотрели при свете утренней зари вслед уходящим на юг.

— Как жаль, что подобные люди не могут быть освобождены от Колеса Всего Сущего, — сказал лама.

— Тогда на земле остались бы только дурные люди, и кто дал бы нам мясо и приют? — проговорил Ким, весело шагая со своей ношей.

— Вон там маленькая речка. Посмотрим, — сказал лама, и он свернул с белой дороги в поле, попав в самый центр стаи бездомных собак.

Сзади них бежал сердитый фермер, размахивая бамбуковой палкой. Это был садовник, который выращивал овощи и цветы для Умбаллы. Ким отлично знал людей этого сорта.

— Этот человек, — сказал лама, не обращая внимания на собак, — невежлив к чужестранцам, невоздержан в речах и немилостив. Пусть его поведение служит предостережением тебе, мой ученик.

— Эй, бесстыдные попрошайки! — крикнул фермер. — Убирайтесь! Вон отсюда!

— Идем, — со спокойным достоинством ответил лама. — Мы уйдем с этих неблагословенных полей.

— Ах, — сказал Ким, втягивая в себя воздух, — если у тебя будет неурожай, можешь бранить только свой язык.

Фермер озабоченно затоптался на месте.