Стивен Бене - Счастье О'Халлоранов

– Ой, Тим! А говорили, ты умер на равнинах Запада.

– И очень жаль, что не умер, – фыркает оранжист, выпятив грудь, а у него на груди – медные пуговицы в два ряда. – Но фальшивый грош всегда возвращается обратно.

– Ах, я, значит, фальшивый грош, сукин ты сын, шитый медными пуговицами? – говорит Тим О'Халлоран. – У меня к тебе один только вопрос: будешь драться или сразу уберешься вон?

– Буду драться, как мы дрались на берегу Бойна [2], – отвечает оранжист с наглой ухмылкой. – Кто кому показал тогда спину, а?

– Ах, такой, значит, разговор? – Тим ему на это. – Ну так и я тебе отвечу: припомним девяносто восьмой год! [3]

С этими словами он достал оранжиста кулаком и уложил с первого удара, к великому ужасу старших Мэлоунов. Мамаша давай вопить, а Пат Мэлоун поминать полицию. Но Тим О'Халлоран сразу утихомирил обоих:

– Вы что же, хотите отдать дочь за оранжиста – кондуктора конки, когда она может стать женой будущего начальника железной дороги?

И вытащил из кармана сбережения и письмо, где ему обещалось место с жалованьем, достаточным для женатого человека. Мэлоуны присмирели и, приглядевшись к Тиму О'Халлорану, сменили гнев на милость. А после того как оранжиста выставили вон – своей-то волей он не ушел, да все равно пришлось ему убраться, как побежденному, – Тим О'Халлоран рассказал все свои приключения.

А рассказывать он был мастак, хоть о гноме не обмолвился ни словом, решил, что с этим лучше повременить. И вот уже Пат Мэлоун предложил ему сигару, а потом и говорит:

– Только у меня, я вижу, все кончились, я сейчас сбегаю в лавочку за углом.

А сам Тиму подмигивает.

– И я с тобой, – говорит мамаша. – Потому как, раз мистер О'Халлоран остается с нами ужинать – и милости просим, – надо кое-чего подкупить.

Ну, старики и ушли, и остался Тим О'Халлоран наедине со своей Китти. Стали они мечтать и строить планы на будущее, и вдруг – стук в дверь.

– Кто бы это? – удивилась Китти.

Но Тим-то сразу догадался, и душа у него ушла в пятки. Открывает – так и есть, гном.

– Здравствуйте, – ухмыляется, – дядя Тим. А вот и я.

Тим О'Халлоран смотрит на него, будто в первый раз видит. Одет-то он был во все новенькое, но лицо в саже и на белой рубашке отпечатки грязных пальцев. Однако не в том было дело, что он чумазый. А в том, что как его ни обряди, все равно без привычки сразу видно, что это нечисть, а не добрый христианин.

– Китти, – проговорил Тим, – Китти, моя ненаглядная. Забыл тебе сказать: это мой малолетний племянник Рори, он у меня живет.

Ну, Китти приняла малолетка ласково и радушно, хоть и поглядывала на него искоса, как заметил Тим. Она угостила его куском пирога, а гном искрошил пирог пальцами и прямо пятерней стал набивать рот. А потом, не прожевав, кивнул Китти и спрашивает:

– Ну как, решила выйти за моего дядю Тима? И правильно, выгодного подцепила жениха.

– Попридержи язык, юный Рори, – рассердился Тим О'Халлоран, а Китти зарделась как маков цвет. Но потом заступилась за него и сказала так:

– Не ругай парнишку, Тим О'Халлоран. Пусть говорит, что думает. Да, Рори-малыш, я скоро стану твоей теткой и буду этим гордиться.

– Ну и отлично, – гном набил в рот остатки пирога, – я думаю, ты сумеешь вести наш дом как надо, когда привыкнешь и усвоишь, что мне требуется.

– Значит, так все и будет, Тим? – спросила Китти Мэлоун тихим голосом, но Тим О'Халлоран посмотрел ей в глаза и понял, о чем она думает. Его очень подмывало отречься от гнома и прогнать его на все четыре стороны. Но он прикинул и понял, что не способен на такой поступок, даже ради Китти Мэлоун.

Да, боюсь, что именно так, Китти, – удрученно сказал он.

Горжусь тобой за это, – сказала Китти, и глаза ее засияли. Она подошла к гному, взяла его шершавую ладошку. – Живи с нами, юный Рори, – пригласила она его. – Мы будем рады тебе от души.

– Сердечно вам благодарен, Китти Мэлоун, в будущем О'Халлоран, – проговорил гном. – А ты счастливец, Тим О'Халлоран, ты счастлив и сам по себе, и в своей невесте. Если бы ты от меня отрекся, твое счастье от тебя бы отвернулось, а если бы она меня не приняла, было бы вам по полсчастья на двоих. Но теперь счастье пребудет с вами до конца ваших дней. А я хочу еще кусок пирога.

– Чудной ты парень, – сказала Китти Мэлоун и пошла в кладовку за пирогом.

Гном сидел, болтал ногами и поглядывал на Тима О'Халлорана.

– Ох, как мне хочется задать тебе трепку, – простонал тот.

– Фи, – ухмыльнулся гном. – Неужто ты поднимешь руку на родного племянника? Но ответь мне на один вопрос, Тим О'Халлоран: твоя нареченная состояла у кого-нибудь в услужении?