Даниель Фагунва: Лес тысячи духов

Должен признаться, что Слезливому Существу удалось пристыдить меня, ибо его претензии к роду человеческому были вполне обоснованны. Однако, не желая показать своего огорчения, я громко расхохотался и объявил, что мои разговоры о существах из Леса Тысячи Духов были просто шуткой. Слезливое Существо запричитало горше прежнего и уже повернулось уходить, когда я вдруг вспомнил, что человек – сам хозяин своей судьбы, и решил извлечь пользу из этой встречи. Окликнув Слезливое Существо, я низко склонился перед ним и смиренно попросил о каком-нибудь милостивом даре. Слезливому Существу явно пришлось по душе мое смирение: оно радостно возликовало и одарило меня двумя парами стручков сладкого перца, подробно объяснив, что, когда я встречу на пути нежданную опасность, мне надо будет проглотить две горошины из первой пары стручков, и у меня мгновенно вырастут могучие крылья, так что я смогу взлететь, словно птица; а когда мне захочется, чтобы крылья исчезли, я должен буду проглотить две горошины из второй пары стручков, и мое желание мигом исполнится. Сразу же открою вам, друзья, что Слезливое Существо добросовестно выполнило свой обет: при проверке его дара все случилось по сказанному.

Милостиво одарив меня, Слезливое Существо удалилось, а я возобновил охоту. Дичи вокруг было предостаточно, но, едва я выбрал подходящую добычу и хорошенько прицелился, невдалеке появилось еще одно назойливое существо, или Недорослое Создание из Леса Тысячи Духов, размерами даже меньше предыдущего, а по цвету – совершенно черное. Оно мигом распугало всю дичь, и, окончательно разъярившись, я вскричал:

– Теперь мне понятно, почему вы все такие мелкорослые – ваше зловредное нытье не дает вам вырасти! Дичи вокруг вас – видимо-невидимо, а вы и сами не охотитесь, и другим не даете!

Недорослое Существо молча выслушало мою гневную тираду, но потом одним взглядом низвело меня до пригоршни праха на его пути и с презрением прошипело:

– Я Наследный Гомид из Леса Тысячи Духов, и с моим жильем в дупле красного дерева не сравнится ни один земной дворец. Ужели ты не слышал обо мне? Ужели не знаешь, что все люди благоговейно склоняются, встретив меня в пути? На твое счастье, мне жалко тебя – иначе ты мигом узнал бы, как тяжко приходится смертным в Лесу Тысячи Духов. А я, хоть и выгляжу малорослым и темным, огромно шагаю по светлой дороге – это путь мудрости, и меня почитают одним из мудрейших среди мудрецов. Я не пытаюсь объять необъятное для меня и не стремлюсь осилить непосильное, мне не приходится жалеть о содеянном, ибо я всегда действую обдуманно и неспешно, но решительно и успешно, не отступая перед препятствиями и добросовестно завершая однажды начатое, как и подобает всякому земному созданию. А вы, презренные смертные – сыны человеческие и дети праха, вы, расточающие свое извечное достояние ради преходящих прелестей мира, – подумай, несчастный, сколь бессмысленна ваша ежедневная суета! Вам хочется жить не хуже других, и вы постоянно пытаетесь подступиться к недоступному для вас, а язык ваш прилежно помогает вам утаивать друг от друга истину, и то, что вы сегодня превозносите, завтра вам наверняка захочется низвергнуть. Когда человек честно, но безуспешно стремится к чему-нибудь доброму, вы глумливо издеваетесь над ним, но стоит ему добиться неправедного успеха, и вы начинаете подобострастно славословить его. Да-да, никому из вас не дано спастись от нападок себе подобных! Вы злословите и богатых и бедных, проклинаете и знаменитых и незаметных, вечно разъединенные, вечно враждебные друг другу, вы объединяетесь в сплоченное братство, только решив наброситься всем скопом на своего властелина. Как видишь, нам не по пути, человек, – давай же поскорей разойдемся, и пусть каждый прокладывает собственную дорогу в жизни.

Выговорившись, Недорослое Создание гордо удалилось, а я, сытый всем этим по горло – ведь каждый встречный гомид оговаривал меня как хотел, – и одновременно умирающий с голоду, решил во что бы то ни стало подстрелить наконец какого-нибудь зверя. Вскоре мое охотничье чутье подсказало мне, что приближается подходящий зверь – он двигался поверху, проворно перескакивая с дерева на дерево, – и, подняв глаза, я различил над собой пятнистую обезьяну. Мой выстрел был точен, и, положив убитую обезьяну в сумку, я вскинул ружье на плечо и зашагал к моей первой засаде возле пальмы.

Добравшись до пальмы, я освежевал свою добычу, собрал в кучу немного сушняка, положил сверху освежеванную тушку обезьяны и развел костер, а маленькие, заранее отрезанные кусочки мяса принялся накалывать один за другим на длинный сучок, чтобы они поскорее обжарились над огнем и я утолил бы наконец первый голод. Эти маленькие, подрумянившиеся в пламени костра ломтики мяса показались мне удивительно вкусными.