Готфрид Келлер - Мартин Заландер

Книги здесь, конечно, есть, но больше детские или подходящие для узников исправительных учреждений. Я бы хотел получить хорошее географическое и историческое описание северо — и южноамериканских государств, а также несколько томов Герштеккера [19] Герштеккер Фридрих (1816–1872) — немецкий путешественник и романист. или вроде того. Еще мне недостает шлафрока, который я забыл. Возможно, тебе удастся через общинного старосту добыть его из нашего Тускула. [20] Здесь: из нашей усадьбы; по названию знаменитого поместья Цицерона в Альбанских горах. Наверное, он, как всегда, висит за дверью. Сделай мне одолжение и исполни следующий перечень моих просьб:

1. вышеозначенные письменные принадлежности;

2. шлафрок;

3. эдамский сыр, 1 круг (среднего размера);

4. салями, 1/2 большого батона, маленький батон целиком;

5. банка сливового варенья;

6. бутылка коньяка;

7. книги вышеозначенного характера;

8. несколько дюжин сигар на пробу; средней крепости;

9. мои головные щетки, забытые дома. Может быть, получишь их вкупе со шлафроком;

10. один или два галстуха.

Неизменно преданный тебе Исидор.

P.S. О моей отставке из Большого совета я благоприличия ради почел необходимым заявить уже сейчас. Тем не менее я ощущаю потребность быть в курсе дел, насколько это возможно. Может быть, твой отец не откажет в любезности время от времени снабжать меня повестками дня и отчетами о заседаниях?»

— Благодарю за доверие! — буркнул Мартин Заландер. — Ты закончила, Мария?

— Да, слава Богу! — отвечала она, отложив письмо. — Как тебе это послание, Зетти? Ты намерена отправиться по магазинам за перечисленными вещами?

Супруга автора письма, у которой кончик носа заметно побелел, сказала:

— Меня знобит, пойду лягу! Доброй вам всем ночи!

— Ну, друг Мёни, сказал Заландер, когда дочь удалилась, — этот тоже юморист, верно?

Вигхарт уже спрятал свой сигарный мундштук.

— Нет, тут не до шуток! смущенно проговорил он. — Банка сливового варенья меня доконала!

— Эдамский сыр и бумага для штудии тоже недурственны, как и повестки дня Совета! — вздохнул Заландер. — Ни малейшего следа стыда и раскаяния, сплошное чванство! Мне кажется, под нами пустота в земной коре!

— Ну, зачем же сразу так отчаиваться! — сказала Мария. — Коли в головах пусто, то уж земля-то еще несколько времени продержится! Завтра я все же наведаюсь в Цайзиг, посмотрю, как там сваты. Может быть, вовсе не грех молвить им доброе слово или немножко утешить.

— Хорошо сказано, почтеннейшая! — воскликнул Мёни Вигхарт. — Я вчера опять заходил к мировому судье в «Рыжего парня», отведал превосходного вина нового урожая; он, конечно, тоже поседел, но бодр по-прежнему. Там я слыхал, что госпожа Вайделих слегла, узнавши о бегстве второго сына, а старый Вайделих бродит как тень! Но все время в трудах, встает еще на час раньше, ложится на час позже, молчит и занят всевозможными делами, будто этак прогонит или отменит беду. А при этом еще и жену обихаживает! Ну что ж, не стану более вас обременять, господа, доброго вам здоровья! Покойной ночи! Как там было в письме? Дайте взглянуть!

Он взял в руки письмо и прочел:

— Верно, вот. Салями, половина большого батона, маленький целиком! Забавно звучит все ж таки! Доброй ночи еще раз!

Во второй половине следующего дня Мария Заландер действительно отправилась в Цайзиг, давними дорогами, какими ходила в ту пору, когда ее поджидал маленький Арнольд. Старика Вайделиха она застала в огородах, где он исправлял осенние работы, с лопатою в руках убирал прочь ненужное и увядшее и отдавал распоряжения двум-трем работникам. За короткое время он словно бы постарел лет на десять.

Завидев г-жу Заландер, которая медленно шла к нему между грядок, он воткнул лопату в землю, снял свою старую шляпу и зашагал ей навстречу.

— Не беспокойтесь! Я просто хотела посмотреть, как вы живете и как здоровье вашей жены. Мы слыхали, она хворает.

— Спасибо, очень мило с вашей стороны! — сказал Якоб Вайделих. — К сожалению, жена слегла и весьма плоха. Удар с нею приключился, как узнали мы, что Юлиан сбежал, что далёко он, как и второй. Может быть, на минутку зайдете в дом… прямо произнесть боязно… госпожа сватья!

— Говорить-то она может?

— Может, только медленно, ее наполовину парализовало, не знаю, как уж там дальше будет!

— Бедняжка! Хочу все же с нею поздороваться, коли позволите.

Сокрушенный Вайделих провел Марию Заландер в дом и в боковую комнату, где лежала мать злополучных сыновей.