Ричард Райт - Сын Америки

– Биггер, – сказал Макс беспомощно.

Биггер затих и устало прислонился к двери.

– Мистер Макс, я знаю, эти люди, которые послали меня сюда умирать, ненавидят меня; я это знаю. Но в-вот вы сказали, что они т-такие же, как я, что им тоже хочется чего-то, как и мне; так может быть, когда я умру, они тоже скажут, вот как я сейчас, что они никому не хотели зла… что они только добивались чего-то…

Макс не отвечал. Биггер увидел, как в глазах старика появилось нерешительное и удивленное выражение.

– Скажите мне, мистер Макс. Как вы думаете, это так и есть?

– Биггер! – умоляюще произнес Макс. – Мистер Макс, скажите мне! Макс покачал головой и пробормотал:

– Вы меня заставляете говорить то, чего мне не хочется говорить… – Но я хочу знать! – Вы сегодня умрете, Биггер…

Голос Макса замер. Биггер знал, что старик не хотел сказать ему этого; он сказал только потому, что Биггер сам заставил, принудил его. С минуту оба молчали, потом Биггер прошептал:

– Потому-то я и хочу знать… Может, если б я не должен был умереть, мне бы так не хотелось знать…

У Макса лицо было совсем пепельное. Биггер вдруг испугался, что он уйдет. Они смотрели друг на друга через пропасть молчания. Наконец Макс вздохнул.

– Идите сюда, Биггер, – сказал он.

Биггер подошел к окну и увидел вдалеке позолоченные солнцем крыши зданий Петли.

– Видите вон те дома, Биггер? – сказал Макс, обняв Биггера за плечи. Он говорил торопливо, как будто спешил отлить в форму какой-то горячий и податливый материал, который мог быстро остынуть.

– Да, вижу…

– В одном из таких домов вы жили, Биггер. Они построены из камня и стали. Но одной только сталью и камнем они не могли бы держаться. Знаете, что их держит, Биггер? Знаете, что не дает им обрушиться и развалиться?

Биггер растерянно смотрел на него.

– Человеческая вера, вот что. Если б люди поддались сомнению, перестали верить, дома рухнули бы. Люди возвели эти здания, Биггер. Такие люди, как вы. Люди жили в голоде, в нужде, а дома росли и крепли. Вы как-то сказали мне, что вам хотелось бы что-нибудь делать. Вот это желание и служит опорой каменной кладке…

– Вы не хотите… Вы говорите про то, что я вам сказал в тот вечер насчет того, что мне хотелось делать? – В голосе Биггера, звучавшем тихо, почти по-детски, была сосредоточенная пытливость.

– Да. Ваши чувства, ваши желания – вот то, что держит эти дома и не дает им упасть. Миллионы людей стремились и добивались, и здания росли и крепли. Но, Биггер, сейчас они больше не растут. Небольшая кучка захватила их в свои руки. И здания не могут расти, не могут питать мечты и надежды людей, таких людей, как вы… У тех, кто живет в них, закралось сомнение, вот так же, как и у вас. Они перестали верить. Они чувствуют, что этот мир не их мир. Они не могут найти себе покоя, так, как и вы не могли, Биггер. У них ничего нет. Им тоже не от чего расти и крепнуть. И вот тогда они выходят на улицу, стоят и смотрят на высокие стены…

– Но з-за что же им м-меня ненавидеть? – спросил Биггер.

– Люди, которые хозяйничают в этих домах, боятся. Они хотят сохранить то, что принадлежит им, даже ценой чужого горя. Для этого они толкают других людей в грязь и называют их скотами. Но такие, как вы, не хотят уступать и лезут в драку, чтобы снова войти в дом, чтобы снова жить. Биггер, вы совершили убийство. Это было нехорошо. Не это нужно было делать. Теперь вам уже поздно… уже поздно браться за дело вместе с теми, кто хочет… кто верит, что сумеет вернуть миру жизнь… Но еще не поздно понять, осознать все то, что вы чувствовали, то, что вас мучило…

Биггер смотрел в окно, в ту сторону, где золотились крыши, но он их не видел. Он старался увидеть картину, которую рисовал ему Макс, сравнить ее с той, что всю жизнь стояла перед глазами.

– Мне всегда хотелось что-нибудь делать, – пробормотал он.

Они замолчали, и Макс не продолжал, пока Биггер не оглянулся на него. Макс закрыл глаза.

– Биггер, вы сегодня умрете. Но если уж вы должны умереть, умрите свободным. Вы стараетесь обрести веру в себя. Но каждый раз, когда в жизни перед вами открывается путь, ваш разум мешает вам вступить на него. Знаете, почему это? Потому что другие сказали, что вы плохой и что все, что вы делаете, плохо. Когда человек слышит об этом со всех сторон и видит, что его жизнь действительно плохая жизнь, он начинает сомневаться сам в себе. Чувства влекут его вперед, а разум, помня, что говорят о нем другие, тащит назад. Чтобы научить людей бороться и верить, надо прежде всего внушить им веру в те чувства, которые подсказывает им жизнь, убедить их, что эти чувства ничем не хуже чувств других людей.