Висенте Бласко-Ибаньес - Винный склад

Овдовѣвъ очень рано, маркизъ держалъ при себѣ двухъ своихъ дочерей, которыя съ дѣтства наглядѣлись вволю на всякаго рода кутежи, приводившіе въ негодованіе сеньору Дюпонъ и прославившіе ея брата въ разныхъ кругахъ въ Хересѣ. Въ его домѣ дневали и ночевали цыгане и цыганки, тореадоры и всякая богема. Его играмъ, кутежамъ и всякимъ любовнымъ исторіямъ не было конца. Въ довершеніе всего онъ былъ еще и атлетъ, и лучшій наѣзднивъ въ Хересѣ, и остроумный шутникъ. Сеньоръ Ферминъ удивлялся негодованію, съ которымъ сестра маркиза относилась въ его кутежамъ и разнымъ выходкамъ. Такому прекрасному человѣку, какъ думалъ Ферминъ, не надо было бы и умирать. Однако онъ умеръ. Умеръ онъ, когда уже былъ окончательно разоренъ и когда его шуринъ Дюпонъ наотрѣзъ отказался снова ссудитъ его деньгами, а предложилъ переѣхать къ нему въ домъ и пользоваться широко его гостепріимствомъ во всемъ, что ему окажется нужнымъ, за исключеніемъ денегъ.

Дочери его, тогда уже почти взрослыя, обращали на себя вниманіе своей красотой и свободнымъ обращеніемъ съ мужчинами. По смерти отца онѣ перешли жить къ благочестивой теткѣ своей, доннѣ Эльвирѣ. Присутствіе этихъ прелестныхъ чертенятъ вызало массу непріятныхъ домашнихъ сценъ, омрачившихъ послѣдніе годы жизни дона-Пабло Дюпона. Его жена не могла выносить безстыднаго поведенія сводхъ племянницъ. Онѣ всполошили и разстроили спокойную жизнь въ домѣ, точно принесли съ собой какой-то привкусъ и отзвукъ распущенности маркиза. Благородная сеньора Эльвира съ негодованіемъ относилась ко всему тому, что нарушало торжественную стройностъ ея жизни и ея салона. Ей казалось, что даже и мужъ ея со своими привычками рабочаго, вовсе не подходитъ къ ней и къ ея обществу, и она чувствовала, что ее соединяетъ съ нимъ лишь только слабая связь какъ бы съ торговымъ компаньономъ. Всю свою любовь она сосредоточила на старшемъ сынѣ, который, какъ она говорила, весь пошелъ въ родъ Санъ-Діонисіо, и ни капли не походилъ на Дюпоновъ.

Съ гордостью думала она о милліонахъ, которые наслѣдують ея дѣти, и въ то же время презирала тѣхъ, кто ихъ копилъ. Съ чувствомъ брезгливости вспоминала она о происхожденіи громаднаго состоянія Дюпоновъ, какъ по слухамъ передавали о немъ старожилы города. Первый изъ Дюпоновъ прибылъ въ Хересъ въ началѣ вѣка совершеннымъ нищимъ и поступилъ здѣсь на службу къ своему соотечественнику-французу, у котораго была виноторговля. Во время войны за независимость хозяинъ Дюпона бѣжалъ изъ опасеній народныхъ неистовствъ, довѣривъ все свое состояніе своему соотечественнику и любимому слугѣ. А этотъ послѣдній, громко ругая Францію и восхваляя Фердинанда VII, достигъ того, что къ нему отнеслись хорошо и что дѣла виноторговли, которую онъ привыкъ считать своей, стали процвѣтатъ. Когда же по окончаніи войны вернулся въ Хересъ настоящій владѣлецъ магазина, Дюпонъ отказался признать его, говоря себѣ самому, чтобы заглушить голосъ своей совѣсти, что онъ имѣетъ полное право присвоить себѣ виноторговлю, такъ какъ, не боясь опасности, стоя лицомъ къ лицу къ ней — онъ одинъ велъ дѣла фирмы. Довѣрчивый французъ, больной и удрученный такимъ предательствомъ, исчезъ навсегда.

Высокородная донна Эльвира, ежемянутно выставлявшая на видъ знатность своего происхожденія, чувствовала живую боль въ сердцѣ, когда вспомлнала объ этой исторіи. Но она скоро уснокаивалась, подумавъ о томъ, что частъ громаднаго ихъ состоянія пожертвована ею церквамъ и благотворительности.

Смерть дона-Пабло была для нея какъ бы освобожденіемъ. Старшій ея сынъ только что женился и будетъ директоромъ фирмы. Въ душѣ этоть ея сынъ — истый Санъ-Діонисіо, и такимъ образомъ, какъ ей казалось, изглаживается вполнѣ его въ нѣкоторомъ родѣ позорное происхожденіе отъ Дюпоновъ; а небо отнынѣ будетъ еще сильнѣе покровительствовать торговой фирмѣ. Изъ числа всѣхъ близкихъ и друзей старика донъ-Пабло сеньоръ Ферминъ искренне и больше всѣхъ оплакивалъ его смертъ. Онъ не забылъ, что тоть былъ его покровителемъ. Сколько добра онъ сдѣлалъ ему! Благодаря донъ-Пабло и сынъ Фермина сталъ кабальеро. Увидавъ понятливостъ и умъ мальчика, поступившаго въ контору въ качествѣ разсылънаго на побѣгушкахъ, донъ-Пабло протянулъ ему руку помощи. Мальчикъ учился у Сальватьерра. Послѣ своей эмиграціи въ Лондонъ, революціонеръ, вернувшійся въ Испанію съ жаждой солнца и деревенскаго спокойствія, отправился жить въ Марчамалу, въ домъ стараго своего друга. Пріѣзжая въ свой виноградникъ, милліонеръ встрѣчался здѣсь иногда съ революціонеромъ, гостившимъ безъ его разрѣшенія въ его имѣніи. Сеньоръ Ферминъ думалъ, что, когда дѣло идетъ о столь заслуженномъ человѣкѣ, совершенно излишне спрашивать позволенія хозяина. Съ своей стороны и Дюпонъ отиосился съ уваженіемъ къ честному и милому характеру агитатора, а также и эгоизмъ торговаго человѣка совѣтовалъ ему выказывать благорасположеніе донъ-Фернандо.