Габриэль Витткоп - Белые раджи

— Хотя бы один конфликт, в который меня никто не просит вмешаться, - усмехнулся Джеймс.

Он намекал на почти ежедневно проходившие в большом зале Резиденции разбирательства. Джеймс должен был руководить ими, восседая меж двумя братьями раджи муды, дату [27] Дату («дедушка») - «древний» титул, следующий в Сараваке за раджей, а в Брунее - за пенгираном.- Прим. авт. и другой знатью на расставленных вдоль стен стульях. Тяжущиеся стороны сидели на корточках лицом к суду, а дальнюю часть комнаты занимала разношерстная толпа. Здесь слушались нескончаемые дела об украденных овощах, одолженных, но так и не возвращенных котлах или о склевавших соседское зерно курах; запутанные дрязги ростовщиков, сомнительные истории о наследстве, ну и жалобы тех, чьих жен и детей увели в рабство пираты. Как известно, некоторые из них содержали большие галеры и перевозили свой человеческий груз на рынки архипелага Сулу.

Джеймс вершил правосудие со смешанными чувствами, прекрасно сознавая, что это входит в его обязанности. Его решение было весомо, авторитет - огромен, а сухопутные даяки и китайские купцы, ранее особенно страдавшие от речных пиратов, считали его своим избавителем.

Каждый вечер, когда небо окрашивалось золотом, Джеймс принимал в саду Резиденции малайских вождей. На земле расстилали большой ковер, подавали чай и манго, соевое молоко и оладьи с иллиповым маслом [28] Масло, получаемое из орехов дерева иллип семейства диптерокарповых. . Своими словами и жестами Джеймс покорял сердца - он умел вовремя преподнести саблю или перевязь, позволявшие быстро разрешить тот или иной вопрос.

В отличие от своих товарищей, Джеймс настаивал чай всего полторы минуты, и потому его личный чайник всегда стоял перед ним на столе. Маккензи заметил меж дверью и наличником как раз склонившуюся над этим чайником молодую малайку. Заботливо, проворно и даже с каким-то трепетом она выплеснула туда содержимое маленького пузырька. Маккензи одним прыжком набросился на нее, но гибкая девушка укусила его за руку и скользнула на пол, а затем с немыслимой быстротой выпрямилась, бросилась наутек и исчезла в уводивших к джунглям садовых кустах. Остолбеневший, охваченный ужасом перед чайничком Маккензи присосался к ранке на пальце. Пришли остальные. Джеймс пожал плечами:

— Разберитесь, Вестерманн, будьте так добры. А затем, обращаясь к английскому камердинеру:

— Не могли бы вы заварить мне другой полутораминутный чай, Пенти?...

На следующее утро Вестерманн вошел с таким видом, будто по небу только что пронеслась целая толпа арлекинов.

— Это растительный алкалоид, но у меня нет ни препаратов, ни оборудования для точного определения. Вне всякого сомнения, местный продукт, что-то вроде строфантина [29] Гликозид из семян строфанта - лекарственный препарат из группы сердечно-сосудистых средств. Применяется при сердечной недостаточности. , возможно даже, производное...

— Токсичное?

Вестерманн живо сверился с потолком и заметил там ультрамариновую рысь:

— Ну разумеется. В высшей степени. Отослать в Сингапур для дополнительных исследований?

— Незачем, доктор, благодарю вас, - сказал Джеймс. - Ничего нового, господа, мы и так знали, что у Макоты есть союзники и оружие. Но кто сказал, что это дело рук Макоты?

Обеспокоенный новым положением дел Ма-кота нисколько не уважал «неотъемлемые права аборигенов» и всегда смотрел на Саравак, как коршун на птичий двор. Ему очень не нравилось, что даяки привязались к Джеймсу, а малайская знать нахлынула в Кучинг, который уже прозвали «столицей мистера Брука». Макота метил и в Хассима, служившего лишь ступенькой для восхождения.

Хассим разнервничался. Он знал, что не один Макота плетет против него козни и что ему также готовят погибель приближенные султана в Брунее. Весьма могущественный при дворе пенгиран Муним и выдавший дочь за молодого Хашима Джелала, фиктивного сына Омара Али, пенгиран Усоп намекали последнему на раджу муду как потенциального убийцу. Весьма стесняемый Хассимом Джеймс желал его возвращения в Бруней, но все же чувствовал себя ответственным за его безопасность. В Джеймсе проснулся святой Георгий. Поэтому он намеревался помирить Омара Али и раджу муду, не говоря уж о стремлении узаконить свое положение относительно султана. К тому же оставалось дело индийцев - утомительная тяжба, с которой он планировал покончить.

— Когда вы собираетесь сняться с якоря, Эллиотт?