Макс Фриш: Синяя борода

— ...

— Когда Феликс Шаад ушел от вас?

— ...

— Согласно показаниям уборщицы, с тех пор как у вас собственная квартира, обвиняемый, ваш бывший супруг, регулярно навещал вас, он знал, чем вы зараба­тывали себе на жизнь. И это не вызывало у него недо­вольства. Так он утверждает. А вы, фрау Цогг, ценили его помощь как советчика в налоговых делах. Верно это? Он считает, что вы относились к нему как к товарищу...

Улыбающаяся жертва — невеста.

— Вы ссорились в ту субботу?

Улыбающаяся жертва.

— Оправданный не помнит, о чем шел разговор в то утро. Или же он об этом умалчивает. Он даже не помнит, в каком пеньюаре вы были...

Улыбающаяся жертва — дама.

— После обеда вы были в брюках.

— ...

— Что-нибудь произошло, фрау Цогг, или вы сказа­ли что-нибудь, настолько взволновавшее вашего бывше­го супруга, что он через три часа вернулся к вам и заду­шил вас своим галстуком, или вы тоже утверждаете, что с тех пор, как между вами и Феликсом Шаадом прекра­тилась половая связь, отношения у вас были вполне дружескими, даже гармоничными?.. Вы знаете, что Фе­ликс оправдан?

Улыбающаяся жертва — с гарпуном.

— Это верно, что после ухода посетителя вы, как правило, запирали дверь квартиры? И если да, то у кого, кроме жены привратника и господина доктора Шаада, имелся ключ от квартиры на Хорнштрассе?

— ...

— Вы не желаете отвечать...

Улыбающаяся жертва — подстригает газон.

— Вы пользовались в ту субботу гигиеническим пакетом? Простите за этот вопрос. И если нет, то где преступник мог взять уже открытый гигиенический пакет? По всей вероятности, не в гостиной же, фрау Цогг, где вас потом обнаружили.

— ...

— Почему вы днем приняли снотворное?

— ...

— По всей вероятности, потому вы и не могли сопротивляться, когда вам связывали ноги, или вы считали, что это любовная игра?

Улыбающаяся жертва — девочка.

— Бывало ли, чтобы господин доктор Шаад прихо­дил к вам с цветами? И если да, то были ли это лилии? Обвиняемый утверждает, что он не любит лилий и ни­когда в жизни не дарил лилий. Можете вы это под­твердить? И если да, то кто в ту субботу принес или прислал вам свежие лилии, которые были найдены на трупе?

Улыбающаяся жертва — с собакой.

— Поскольку вы являетесь жертвой, вас нельзя заставить давать показания, фрау Цогг; с другой сторо­ны, ваши показания были бы очень полезны.

— ...

— Фрау Цогг, мы не можем точно установить, когда вы приняли снотворное. Согласно медицинской экспер­тизе, не исключено, что в шестнадцать часов вы еще бы­ли в состоянии открыть дверь в свою квартиру. Одной свидетельниц, правда, она несовершеннолетняя — кажется, что она помнит, как вы позднее задернули шторы. Верно ли это? Мы точно знаем, что вы не обеда­ли. Чем вы занимались, фрау Цогг, до убийства?

Улыбающаяся жертва — собирает грибы.

— Относительно галстука, который вы однажды убрали из прихожей, после того как он вызвал недоволь­ство вашего посетителя: вы знали, чей это галстук?

Улыбающаяся жертва — за рулем «порше».

Суду известна лишь небольшая часть ваших посетителей, фрау Цогг, поскольку в вашей книге записей они значатся чаще всего только по имени, и расплачивались они, очевидно, не чеками... Возможно, был какой-то посетитель, который обнаружил указанный галстук обвиняемого в вашей зеленой бидермайеровской спальне и пришел в ярость?

— ...

— Вы поняли вопрос?

— ...

Бывают мужчины, которые влюбляются, даже если платят за любовь, они не желают признавать того, что им, собственно, хорошо известно, и, так сказать, падают с неба на землю, когда случайно обнаруживают галстук, принадлежащий другому...

Улыбающаяся жертва.

— Кто бы это мог быть, фрау Цогг?

Улыбающаяся жертва — в кругу семьи.

— Я задам вопрос иначе...

Хуже всего — полусон, когда кажется, что на улице уже стоит наготове машина с маленькими зарешеченными окошками, хотя и в полусне знаешь, что ты оправдан.

— Так какая же это была рыба?

— Большая.

— Щука?

— Больше.

— И рыба лежала на земле?

— Да.

— Но она была живая — так вы сказали?

— Да.

— Вы когда-нибудь слышали, господин доктор Ша­ад, чтобы рыба, какой бы большой она ни была, прогло­тила змею?

— Я тоже был удивлен.

— А что случилось дальше?

— Я смотрел. Это было ужасно: сперва она прогло­тила половину змеи, начиная с головы, и я знал — больше рыбе не проглотить. Я видел, как змея начала медленно шевелиться, и рыба вдруг поняла, что умирает, а змея стала медленно выползать из мертвой рыбы...