Франс Силланпя - Праведная бедность - Полная биография одного финна

Интереснее всего было наблюдать со стороны за теми работниками, которые не участвовали в восстании, — такие были среди торпарей по всему приходу. Разумеется, они старались не болтать лишнего, но поскольку людям их уровня развития очень трудно скрывать свои мысли, то и они иной раз не могли удержаться от неосторожных высказываний, в которых теперь горько раскаивались. С остановившимся взглядом, прикусив язык, они держались теперь тише воды ниже травы. Многие хозяева во время восстания говорили вещи похуже и даже давали взятки, доносили на других, но то было другое дело — ведь никому бы и в голову не пришло заподозрить крестьянина-собственника в принадлежности к бунтовщикам. Но вот если ты был работником и имел неосторожность сболтнуть лишнее — тут уж было не до шуток. Мужчины незамедлительно являлись по вызову, женщины затаились. Но и из женщин многих арестовывали и ссылали на север, и тем страшнее было другим, когда шюцкоровцы проходили мимо окон.

Убийство хозяина Пайтулы получило объяснение в один миг. Около трупа нашли ружье. У Ринне, который, судя по всему, бежал из дому в величайшей поспешности, нашли поименный список выданного оружия. Из списка явствовало, что ружье принадлежало Иохану Тойвола. «Вот сатана! Неужто это его рук дело?» Вдобавок ко всему в ту же ночь хозяйка Пайтулы видела Юху у ворот своего дома.

Даже человек типа Юхи с утра соображает лучше, чем вечером. Едва проснувшись, Юха понял, что его дела далеко не блестящи. Того и гляди, в любую минуту нагрянут гости.

Он сидел в избе и беспрестанно поглядывал на дверь. Но та стена, где была дверь, не имела окна, тропы не было видно. Он то и дело выбегал на двор, без конца подбрасывал корове сена, чистил ее и выгреб из хлева весь навоз. Пожалуй, никогда еще торп не видел от него такой бурной деятельности, как в этот благовещенский день. Но пока все было тихо.

«…Теперь они нашли ружье возле трупа — плохо или хорошо, что я там его оставил? Во всяком случае, было бы хуже, если б я оставил его в углу». И тут Юхе пришло в голову, что какой-нибудь барин или хозяин не бросил бы так легко свое ружье, что ему бы и в мысль не пришло такое. Если б какой-нибудь молодой барин нашел его там, ему было бы и досадно и смешно, он учуял бы в этом какую-то нелепую мужичью хитрость, смысл которой совершенно непостижим людям с таким, как у него, складом ума. В самом деле: Юха Тойвола и молодой барин! Что может быть смешнее, чудовищнее такого сопоставления? И Юха Тойвола всю свою жизнь остро ощущал это.

Но жизнь иной раз, как нарочно, подстраивает весьма щекотливые ситуации, словно для того, чтобы, заложив в них частицу своей тайной правды, испытать человека. Под вечер того благовещенского дня к Юхиной избушке подошли двое пышущих здоровьем белозубых парней; проводником у них был местный житель по имени Пирьола. Юха заметил их из окна хлева, когда они были уже у ворот. Невидимый ими, он мог хорошо разглядеть их лица из своего укрытия, и кровь застыла у него в жилах. Это было нечто новое. До сих пор он не представлял себе сколько-нибудь отчетливо, как выглядит враг. Правда, ему и раньше случалось думать о сыновьях господ и хозяев, но он представлял их себе не как некую совокупность, а видел в них лишь отдельные личности — так, довольно безобидные, не очень даже умные люди, принадлежащие к лагерю врагов. Но на этих были одинаковые новые шапки и портупеи, за этими словно стояло все то общество, с которым он враждовал. Теперь он у них в руках, теперь только и остается стоять тут в хлеву и ждать, пока его не найдут. «Я сторожил Пайтулу. А там под навесом у меня сено с Пирьолы».

Пирьола — Юхе было все слышно — остановился перед навесом и сказал:

— Да, да, вот и сено, которое привезли от нас.

— Он отобрал его у вас? — спросил один из незнакомцев, чисто и как-то негибко выговаривая слова.

— Так точно.

Тем временем второй незнакомец вошел в избу и увидел те же мелкие неполадки, но совсем другими глазами, чем Юха. «Где твой отец?» — спросил он у девочки. «Не знаю». — «Как не знаешь?» Девочка при всем желании не могла ответить на этот вопрос. Тогда незнакомец повернулся к мальчику и спросил: «А ты знаешь, где твой отец?» — «Нет». — «А он был дома недавно?» «Был». — «Ну так как же ты не знаешь, где он?» — сердито крикнул незнакомец и подступил ближе. Мальчик заплакал. «Ладно, не реви, не съем я тебя».

Юха стоит в хлеве, прижавшись к той стене, где дверь, так что когда Пирьола входит, он видит сперва только Юхину красную корову. Но затем он замечает знакомые, противные, вприщур, глаза и кричит голосом, полным ненависти и какого-то прыткого злорадства: