Генри Джеймс - Послы

– Как вам сказать, – отвечал Стрезер. – Он не может этого вынести.

– Чего этого?

– Всего. Европы.

– Но при чем тут ювелирная лавка? Что она ему даст?

Стрезер, видимо, и сам пытался уяснить себе это, стараясь, не меняя позиции, проникнуть взглядом в просветы между рядами карманных часов и гирляндами тесно свисавших драгоценных побрякушек.

– Сейчас увидите.

– Этого я как раз и боюсь: а вдруг он купит что-нибудь. Боюсь, это будет что-нибудь несусветное.

Стрезер мысленно оценивал такую возможность:

– Он способен купить что угодно.

– В таком случае, не лучше ли нам последовать за ним? Как вы думаете?

– Никоим образом. Мы не можем. Мы оцепенели. Мы обмениваемся долгим испуганным взглядом и дрожим у всех на виду. Дело в том, что мы «осознали». Он отстаивает свободу.

– Вот как? – Она рассмеялась. – Но зачем же такой ценой? А я-то собиралась показать ему кое-что куда дешевле.

– О нет, – продолжал Стрезер, теперь уже откровенно веселясь. – Не говорите так: свобода из ваших рук дорогого стоит. – И, словно оправдываясь, добавил: – Разве я не пользуюсь ею сейчас? По-моему, да.

– Вы хотите сказать, оставаясь здесь, со мной?

– Именно, и ведя с вами подобные разговоры. Вас я знаю всего несколько часов, а его – всю жизнь. Вольность, с которой я обсуждаю его с вами, вряд ли заслуживает доброго слова. – При этой мысли он на мгновение умолк. – Скорее уж это низость с моей стороны.

– Нет, она заслуживает доброго слова! – воскликнула мисс Гостри, ставя на этом точку. – Послушали бы вы, – добавила она, – как вольно я себе позволю – а уж я себе это позволю – говорить с мистером Уэймаршем.

Стрезер помедлил.

– Говорить обо мне? О, это не одно и то же. Вот если бы Уэймарш отплатил мне тем же – безжалостно разобрал меня по косточкам. Только он ни за что не станет этого делать, – произнес Стрезер с грустной уверенностью. – Не станет разбирать меня по косточкам. – Решительность его суждений начинала подавлять ее. – И слова обо мне не скажет. Никогда.

Она согласилась, воздав его утверждениям должное, но тут же ее разум, ее неуемная ирония решительно им воспротивились.

– Конечно, не скажет. Неужели вы считаете, что все люди способны рассуждать обо всем, способны разбирать всё по косточкам? Среди них совсем немного таких, как вы и я. Ваш Уэймарш будет молчать, потому что он туповат.

Ну и ну! Ее слова вызвали в нем волну скепсиса, и этот скепсис частично разрушал все то, во что он годами верил.

– Уэймарш туповат?

– По сравнению с вами.

По-прежнему не отрывая глаз от витрины, Стрезер секунду-другую молчал.

– Он добился такого успеха в жизни, какой мне и не снился.

– Вы хотите сказать, сумел нажить деньги!

– Да, он умеет делать деньги, насколько мне известно. А я, даром что гну спину, ничего не смог нажить. Я – законченный по всем статьям неудачник.

Он вдруг испугался, как бы она не спросила его, не означает ли такое признание, что у него нет ни гроша, и был рад, что ошибся: ведь он не знал, в какую сторону это бы ее повело. Но она, напротив, встретила его заявление одобрительно.

– И слава Богу, что так. Потому-то вы мне и нравитесь. Нынче стыдно быть чем-то иным. Оглянитесь вокруг – взгляните на тех, кто преуспевает. Неужели, по правде говоря, вам хочется быть в их числе? Взгляните, наконец, на меня, – продолжала она.

Он поднял на нее глаза, взгляды их на мгновение встретились:

– Да, вы тоже не из их числа.

– Достоинства, которые вы во мне нашли, ясно говорят, что я не из практических людей. Если бы вы знали, – вздохнула она, – о чем я мечтала в юности! Мы с вами одного поля ягода и потому сошлись: оба потерпели фиаско.

Он посмотрел на нее с доброй улыбкой, но покачал головой.

– Это не меняет того факта, что вы дорогого стоите. И мне уж порядком обошлись!..

Он не закончил.

– Обошлась? Во что же?

– Я заплатил своим прошлым – рассчитался сразу оптом. Впрочем, это не имеет значения, – рассмеялся Стрезер. – Я готов выложить все до последнего пенни.

Но тут их взглядам предстал выходивший из магазина Уэймарш, и ее внимание переключилось на него.

– Надеюсь, он не выложил там все до последнего пенни, – сказала она, – хотя убеждена, потратил большие деньги, и сделал это ради вас.

– О нет – отнюдь!

– Значит, ради меня?

– В столь же малой степени.

Уэймарш был уже близко, и Стрезер вполне мог прочесть кое-что на лице своего друга, хотя тот, казалось, никого и ничего не замечая, едва ли не намеренно смотрел в пространство.