Эрнест Хемингуэй - Старый газетчик пишет...

Куртка и армейские ботинки позволят тебе сразу же войти в братство фронтовиков. А братство фронтовиков — это единственное, что приобрели те, кто воевал.

Твое дальновидное решение отправиться в Штаты теперь уже можно считать оправданным. У тебя есть все преимущества побывавшего на войне и никаких ее мрачных последствий.

Очень неплохо было бы выучить мотивчики «Мадемуазель из Армантьера» и «Маделон». Насвистывай эти священные баллады на задней площадке трамвая, и в тебе каждый признает бывшего фронтовика. Но если не обладаешь крепкими нервами, то не пытайся выучить слова этих героических гимнов.

Купи или возьми почитать хорошую историю войны. Изучи ее тщательно, и тогда ты сможешь вести вразумительную беседу о событиях на любой части фронта. Более того, тебе придется не раз доказывать ветерану его ошибки, если даже не полное невежество. Солдат, как правило, обладает никудышной памятью на даты и названия. Воспользуйся этим. Некоторое время добросовестного изучения — и ты сможешь доказать участнику первого и второго Ипра [3] Ипр — город в Бельгии, место кровопролитных боев во время первой мировой войны. , что он там вовсе не был. Здесь тебе, конечно, поможет и то, что все дни в армии похожи один на другой. Как метко сказал сержант действительной службы: «Каждый день в армии точно воскресенье на ферме».

Теперь, когда ты прочно утвердил свое общественное положение бывалого солдата, а возможно, даже и героя, все остальное легко. Будь скромен и непритязателен, и у тебя не будет никаких недоразумений. Если кто-нибудь в конторе обратится к тебе «майор», отмахнись рукой, улыбнись протестующе и скажи: «Нет, не совсем майор».

После этого все в конторе будут называть тебя капитаном.

Теперь у тебя за плечами служба в действующей армии, доказанный патриотизм и прочный патент на офицерский чин. Остается совсем немного. Войди один как-нибудь ночью в свою комнату. Вынь сберкнижку из ящика стола и просмотри ее. Положи ее обратно в ящик.

Встань перед зеркалом, посмотри себе в глаза и запомни, что пятьдесят шесть тысяч канадцев погибло во Франции и Фландрии. Потом выключи свет и ложись спать.

Мэр — ревностный болельщик на всех спортивных соревнованиях. Особенно он увлекается боксом, хоккеем и другими мужскими видами спорта. Любое спортивное событие, собирающее зрителей-избирателей, автоматически пользуется покровительством его милости. Если бы совершеннолетние граждане играли в чехарду и шарики, не сомневаюсь, мэр не замедлил бы посетить их соревнования.

Прошлым вечером мэр и я были на встрече по боксу в Массей-холле (Торонто). Нет, мы отправились туда каждый по отдельности, но оказались в одном зале.

Появление мэра было очень эффектным. Он долго не садился и все раскланивался с многочисленными знакомыми.

— Кто это такой? — спросил мой сосед.

— Это же мэр, — ответил я.

— Эй, там, впереди, сядь! — гаркнул сосед.

Мэр был явно в восторге от матча. Он так оживленно пожимал руки всем, кто был рядом, что даже не заметил, когда прозвучал гонг и кончился первый раунд.

В перерыве мэр встал и стал внимательно разглядывать толпу.

— Что это он делает? — спросил сосед. — Подсчитывает, сколько вмещает зал?

— Что вы! Он просто дает возможность любителям спорта лицезреть своего мэра-болельщика, — ответил я.

— Эй там, впереди, сядь! — сердито крикнул сосед.

Во время следующих двух раундов мэр наконец признал нескольких своих приятелей и долго махал им рукой. Он также пожал руки всем солдатам, причем некоторым на всякий случай он тряс руку дважды.

Скотти Лиснеру приходилось туго на ринге. Мэр не имел возможности следить за боем, но громко аплодировал вместе с толпой.

Однажды он даже повернулся к своему соседу справа и сказал:

— Лиснер всыплет ему, не правда ли? Сосед с сожалением посмотрел на него.

— Я всегда знал, что Лиснер прекрасно дерется, — довольно сказал мэр и снова стал вертеться по сторонам, отыскивая, кому бы еще пожать руку.

Бой кончился. Рефери посовещался с судьями и поднял руку противника Лиснера. Мэр встал.

— Я рад, что Лиснер выиграл! — воскликнул он.

— Неужели это действительно мэр? — спросил мой сосед.

— Этот человек — его милость мэр-болельщик! — ответил я.

— Эй, впереди, да сядешь ты наконец! — завопил сосед хриплым голосом.

Последний бой произвел на мэра особенно сильное впечатление. Правда, он ничего не видел, зато отыскал еще несколько человек, которым не успел пожать руки. Зал неистово свистел и аплодировал. Время от времени и мэр свистел, когда все аплодировали, но сразу же исправлялся.