Артур Шницлер - Фрау Беата и ее сын

За нею по темной дороге, подобно насмешливым призракам, гнались и шипели страшные слова, которые она сегодня впервые услышала, прижавшись к оконной щели, слова, которые означали ее любовь и ее позор, ее счастье и ее смерть. И на мгновение она вспомнила, как о сестре, о той, которая бегала по морскому берегу, преследуемая злыми духами, вспомнила о радости и о муке…

Они приближались к городу. Свет, который в нескольких сотнях шагов падал широкой полосой на воду, струился с террасы, где знакомые им люди ужинали и ждали их прихода. Вступить снова в круг этого света казалось Беате безумным, совершенно немыслимым. Зачем же она шла по этой дороге? Зачем было идти рядом с Гуго? Какой трусостью было ее желание попрощаться с ним. Она для него только назойливая женщина, которая хочет проникнуть в его тайну. Вдруг она увидела, что глаза его были устремлены на нее так, точно он искал у нее помощи, — это пробудило в ней новые надежды.

— Гуго! — сказала она. И точно запоздалым ответом на вопрос, который она сама уже забыла, прозвучали его слова:

— Нет, не обойдется! Не к чему и рассказывать: все равно это не поможет.

— Гуго! — воскликнула она, точно освобожденная тем, что он нарушил молчание. — Все пройдет! Ведь мы уезжаем далеко отсюда…

— Да разве это может помочь, мама?

Он пошел быстрее, и она шла рядом с ним; вдруг он остановился, взглянул на озеро и глубоко вздохнул, точно с одиноких вод неслись навстречу ему утешение и мир. По озеру скользило несколько освещенных лодок. «Неужели это уже наши? — мельком подумала Беата. — Луны еще нет». И вдруг ей пришла в голову новая мысль.

— А что, Гуго, — сказала она, — если бы мы поехали кататься по озеру?

Он поднял глаза, точно искал на небе луну. Беата поняла его взгляд и сказала:

— Нам не нужно луны.

— Как же кататься в темноте? — спросил он слабым голосом.

Беата взяла его голову руками, взглянула ему в глаза и сказала:

— Ты мне все расскажешь. Ты мне скажешь, что случилось, скажешь так, как говорил прежде.

Она сама с удивлением почувствовала всю силу своего желания. Она знала, что среди ночной тиши знакомого озера его покинет смущение, мешающее ему признаться матери в том, что с ним произошло. Так как она поняла по его молчанию, что он уже больше не сопротивляется, то решительно направилась к домику, где стояла их лодка. Дверь была только прислонена. Она вошла с Гуго в темное помещение, сняла лодку с цепи и быстро вошла в нее вместе с Гуго; она торопилась, точно боясь опоздать. Гуго взял одно весло, оттолкнул лодку, и через мгновение они уже были под открытым небом. Тогда Гуго взял и второе весло и повел лодку вдоль берега мимо Seehotel'я так близко, что до них доносились голоса с террасы. Беате даже казалось, что она различала среди других голосов голос архитектора. Отдельные фигуры и лица нельзя было разглядеть с воды. «Как легко бежать от людей! Не все ли равно, — подумала Беата, — что они обо мне говорят, что они обо мне знают или думают? Просто отчаливаешь от берега в лодке, проезжаешь мимо людей, и, хотя бы даже доносились их голоса, все становится совершенно безразличным. Лишь бы только не вернуться назад», — еще глубже прозвучало в ней, и она вся задрожала…

Она сидела у руля и направила лодку на середину озера. Месяц все еще не всходил, но вода вокруг них точно сохраняла в себе дневное солнце и окружала лодку тусклым световым кругом. Временами с берега доходил луч, при свете которого Беата глядела на лицо Гуго: оно становилось все более свежим и безмятежным. Когда они отплыли довольно далеко, Гуго опустил весла, снял сюртук и расстегнул ворот. «Как он похож на своего отца! — подумала Беата с изумлением и болью. — Только я не знала Фердинанда таким молодым. И как он красив! Лицо благороднее, чем у Фердинанда. Но ведь я не знала его лица и голоса его не знала: у него был всегда голос и лицо кого-нибудь другого. Разве я вижу Гуго сегодня в первый раз?» И в ней проснулся беспредельный ужас. Черты Гуго постепенно расплывались по мере того, как лодка подходила к ночным теням гор. Он начал снова грести, но очень медленно, и они едва двигались с места.

«Теперь пора», — подумала Беата, но на мгновение не могла сообразить, что пора, пока наконец не почувствовала, точно пробуждается от сна; ее охватило страстное желание узнать, что пережил Гуго. Она спросила:

— Так что же случилось, Гуго?

Он покачал головой. Но она почувствовала с все более возрастающим напряжением, что его решимость уже поколеблена.