Александр Дроздов: Первопрестольная: далёкая и близкая. Москва и москвичи в прозе русской эмиграции. Т. 1

Архиепископ мирликийский Николай сразу же заявил себя, как действительно избранный среди людей. Не злопамятен и всех милующий — и уж где бы он ни появился, с ним всегда мир: обо всем расскажешь и всё попросить можно; и чудеса — чудотворец.

Одна женщина — мирская — привела в церковь к обедне своего немого сына двенадцати лет; про неё говорили, что она одержима демоном, оттого её сын немой родился. Когда кончилась обедня, Николай велел привести в алтарь немого, и когда привели его, он поставил мальчика рядом с собой, открыл ему рот и, дунув, сказал: «Узел твоего языка да будет развязан, ты будешь говорить чисто!» И при последних словах мальчик крикнул: «Мама!» — Кузьма, чтец из Каркавы, по прозвищу «полоумный», его привели в церковь два человека: «зачитался» и очень буйствовал и в буйстве обыкновенно возносился, называя себя именами великих людей, и что он всех перещеголяет; Николай поставил его в алтаре и всю службу не отпускал от себя, а после обедни Кузьма вышел из алтаря тихий. — Пастух Павел из Крабы — этот сам пришёл, Кузьма посоветовал — пастух жаловался, что «обтенился демоном» и в голову ему лезут всякие неподходящие мысли, и которая засядет, топором её не вырубишь; Николай, обняв его голову, стал молиться, пастух с криком упал, но Николай продолжал молиться и до тех пор молился, пока Павел не поднялся прояснённый. — Зенон из Кастелля пришёл с провожатым, тихий, его называли «самоубийца»; Николай занимался посадкой винограда, увидя Зенона, он дал ему мотыгу и велел работать; весь день трудился «самоубийца» и вечером пошёл домой, не узнать: говорит: «Свой виноградник заведу, очень это дело интересное!» — Принесли связанного Пирра из Андроник, Николай велел его развязать, но провожатые отказались: «Убежит, говорят, не словим!» — Николай взял масла и ознаменовал его, и буйный вдруг затих, развязали, и он спокойно вышел. — Родители принесли из деревни Дамасей дочь Кириаку: высохла — «семь лет без движения, а ничего не болит!» — и её он тоже помазал маслом, и она зашевелилась. — Из Симбола пришли муж с женой: «Всем, говорят, — довольны, тридцать лет живём мирно, ни разу не побранились, одно горе: детьми не благословил Бог!» — Николай соединил их руки и помолился, и на другой год они опять пришли, и дитё и ними — окрестили мальчика Николаем. И много еще рассказывалось всяких чудесных историй. Вот почему у всех большой интерес был к его жизни — к его прошлому: какой он был, когда был маленький, как он рос, учился и сделался священником.

Родился Николай в Трагалоссе — там храм во имя архангела Михаила.

«Архангел Михаил, — говорили, — его ангел хранитель, и силою его он творит чудеса!»

О его рождении было открыто архимандриту Ивановского монастыря в Акаливосе старцу Савватию, духовным сыном которого и учеником был дядя Николая, тоже Николай. Рождение его совпало с закладкой храма св. Сиона в Фарроа. (Трагалосс, Акализос и Фарроа — нагорные селения к северу от Мир.) Когда он родился, положили его мыть в корыто, и он без всякой помощи встал на ноги и — «держался два часа». А некоторые уверяли, что «не два, а три», и случилось это при крещении. Родители сейчас же послали в Фарроа сказать дяде и старцу Савватию о чудесном ребёнке. И старец Савватий сказал: «Слава тебе, Боже, что родился и нам истинный раб Божий!»

Николай был единственный сын — «вымоленный»: Епифаний и Нонна, родители его, были не молодые. Избранность его сказалась с первых же дней: грудным он принимал только правую грудь матери, в постные же дни — по середам и пятницам — один раз вечером в часы, положенные по уставу.

Когда ему было три года, с ним самим совершилось чудо: был он с матерью на стройке храма в Фарроа, и, когда бегал среди лесов, стена обрушилась и его завалило камнем; мать в отчаянии звала на помощь — сбежались рабочие, но всем было ясно, что ничего не поправишь: завалило насмерть!

«И вот, — рассказывали, — на глазах у всех камни сами начали расступаться, и ребёнок вышел невредим».

По смерти старца Савватия архимандритом Акаливосского монастыря и строителем св. Сиона в Фарроа сделался дядя Николай. Не раз ездил он в Палестину: ему хотелось по образцу «матери церквей» воздвигнуть и здесь, на горах Ликии, «лучистое солнце мира» — св. Сион. Постройка храма была делом его жизни. И однажды во сне представилось ему, будто архангел Михаил ведёт его на гору, чтобы показать храм, какой он будет; и видит он, на горе засиял свет и в свете выступила церковь, и архангел сказал, что этот храм прославит «мирликийский» Николай — «Я его ангел-хранитель!»