Оноре Бальзак - Столетний старец, или Два Беренгельда

В вымышленной биографии Сент-Обен предстает талантливым молодым человеком, воспитанным вдали от соблазнов цивилизации. Орас собирается жениться на дочери своего приемного отца Денизе, но неожиданно в жизнь его врывается светская львица Флавия. Она открывает юноше иной мир, и тот, сжигаемый пробудившимся в нем честолюбием, устремляется в Париж, где намеревается продать рукопись своей «Последней феи». Уделом Ораса становится каторжный литературный труд, связанный с кабальными договорами, труд, нисколько не похожий на благородное занятие, коему предаются в часы досуга. В конце концов молодой человек не выдерживает и возвращается домой, в провинцию, где женится на Денизе, изрядно к тому времени подурневшей.

Каков был его конец? Этот вопрос не слишком занимает автора очерка, для него гораздо важнее напомнить об одной парижской встрече Ораса. В столице, в одном из домов на улице Кассиньи, он встретил молодого человека, только что завершившего свое сочинение под названием «Физиология брака», и согласился выслушать из него отрывок, который и прочел ему взволнованный автор. Когда тот завершил чтение, Орас заключил его в объятия и с восторгом воскликнул: «Все, бросаю перо и ухожу, уступаю место!» Полагают, что таким образом Бальзак хотел проститься с созданным им персонажем, который в течение долгих лет негласно выступал от его имени.

У ранних произведений Бальзака много общего с сочинениями Анны Радклиф, Хораса Уолпола и Чарльза Мэтьюрина. Однако сквозь переплетение роковых страстей то здесь, то там пробиваются сатирические и бытовые зарисовки, размышления об обществе, политике и нравах, что делает их чтение не просто любопытным, но и увлекательным.

В 60-е годы теперь уже прошлого века во Франции было осуществлено научное издание восьми романов «г-на Ораса де Сент-Обена». У нас эти сочинения оказались практически отсеченными от творчества Бальзака: они редко упоминаются в работах специалистов и на русский язык не переводились. Однако без них представление о великом классике не может быть полным, ведь мы знакомы с расцветом его творчества, с последними его произведениями, но совсем не знаем первых. Публикация истории демонического старца Беренгельда и романтической любви генерала Туллиуса Беренгельда и прекрасной Марианины, предпринятая издательством «Текст», начинает эту лакуну заполнять. Не только любители классики и почитатели таланта великого французского писателя, но и поклонники жанра триллера, этого готического романа наших дней, с интересом встретят появление на русском языке неизвестного романа великого Оноре де Бальзака.

Елена Морозова

Далее нельзя (лат.). (Здесь и далее, если не указано иное, примеч. переводчика.)

Позже мы поймем, почему старик получил такое прозвище. (Примеч. издателя, г-на Ораса де Сент-Обена.)

Речь идет о событиях Великой французской революции: 10 августа 1792 года — свержение монархии, 4–5 сентября 1793 года — народные волнения в Париже.

Германик Юлий Цезарь (15 до н. э. — 19 н. э.) — приемный сын Тиберия, римский полководец. Предположительно, был отравлен.

Читателя, несомненно, утомит полная история генерала Беренгельда, поэтому мы извлекли из нее только страницы, непосредственно относящиеся к интересующему нас предмету, и переписали их заново, чтобы получилось связное повествование. Разумеется, при этом были опущены некоторые незначительные подробности, относящиеся к юности Туллиуса и лишь опосредственно к старцу: на наш взгляд, генерал Беренгельд излишне скрупулезно излагал события, в которых таинственный старец не участвовал непосредственно. Однако мы надеемся, что от наших сокращений — впрочем, не столь значительных, как это могло бы показаться, — повествование только выиграло в живости, отчего и будет читаться с неослабевающим интересом.

Мы также решили не публиковать ни писем, ни записок, ни документов, положенных в основу этой истории, ибо в противном случае нам пришлось бы давать разъяснения буквально на каждом шагу. Хотим предупредить, что изложенные выше сведения о старике содержались также в письме, отосланном генералом Беренгельдом одному известному столичному ученому; считаем своим долгом заметить, что подробное описание внешности старого Беренгельда характеризует его автора не как бесстрастного фактографа, но как натуру поэтическую, поэтому мы посчитали достаточно любопытным оставить его без изменений; исходя из вышесказанного, мы постарались сохранить в неприкосновенности как можно больше страниц этой истории, изменяя главным образом подлинные письма и записки. Мы решили сразу же изложить нашу позицию, дабы впоследствии избежать упреков как в излишнем неправдоподобии, так и в разности стилей. (Примеч. издателя.)