Артур Дойл: Тайна черного чемодана

— Мистер Лоренс! — позвала она, оглядывая комнату. — Где же он? Мистер Лоренс!

Поэту пришлось выйти из-за оконной шторы, за которой он пытался укрыться, и стать посередине комнаты.

— А, вот вы наконец. Прошу вас, сядьте рядом с миссис Деймер, — сказала хозяйка.

Последовало обычное в таких случаях представление:

— Мистер Лоренс — миссис Деймер.

Они поклонились друг другу, но в лице женщины промелькнуло нечто настолько явное и недвусмысленное, что миссис Клейтон, хотя и не сразу, заметив это, невольно спросила кузину:

— Ты уже знакома с мистером Лоренсом, Бланш?

— Кажется, я имела удовольствие… в Лондоне… много лет назад.

Последние слова она произнесла так тихо, что их едва было слышно.

— Почему же вы мне сразу об этом не сказали? — обратилась Белла с упреком к своему гостю.

Лоренс уже пытался выдавить из себя что-то насчет того, как быстро летит время и как давно это было, но тут миссис Деймер пришла ему на выручку, произнеся холодно и четко:

— Да, это действительно было очень давно: мы оба успели почти позабыть об этом, так что винить здесь некого.

— Ну что ж, тогда вам придется восстановить свое знакомство за ужином, — весело бросила миссис Клейтон, отходя от них, чтобы рассадить остальных гостей. Так и не произнеся ни слова, Лоренс остался стоять подле дивана. Лишь когда комната почти опустела, он наконец решился предложить Бланш руку, и та встала ему навстречу, но в следующую же секунду без сил упала назад на диван. Миссис Клейтон поспешила к кузине.

— Бедняжка! — воскликнул полковник Деймер, также бросаясь к ней. — Боюсь, ей не следовало спускаться к ужину. Но она превозмогла себя, невзирая на мои уговоры. У нее сильная воля. Прошу вас, миссис Клейтон, не задерживайте ужина. Я останусь с ней, если вы, конечно, простите мне эту явную бестактность, пока Бланш не станет лучше и она сможет вернуться в постель.

Но жена его уже пыталась встать на ноги, освободившись от поддерживавших ее рук.

— Белла, дорогая! Все уже прошло. Будь добра, не беспокойся обо мне — это всего лишь минутная слабость. Со мной теперь иногда случаются обмороки. Позволь, я пойду к себе, а завтра утром, думаю, все будет хорошо. Мне просто нужно отдохнуть с дороги.

Она не согласилась принять ничьей помощи — отказала даже мужу, чем сильно его обидела, — самостоятельно вышла из комнаты и с трудом начала подниматься по лестнице. Настроение и аппетит почти у всех были испорчены.

— Вы не находите, что Бланш выглядит весьма неважно? — спросила Белла за столом у полковника Деймера.

Ее поразило, как изменилась кузина, и, по ее мнению, муж не столь был обеспокоен этим обстоятельством, как следовало бы.

— Да, вы правы, — согласился он, — но Бланш не желает этого признавать. У нее очень плохое настроение и скверный аппетит. Она постоянно встревожена и так волнуется, что пугается любой мелочи. Для меня это самая ужасная и непостижимая перемена: ведь она всегда отличалась смелостью.

— Да, именно такой я ее и знаю, — отвечала миссис Клейтон, — и с трудом могу себе представить, чтобы Бланш волновалась по пустякам. Должно быть, это началось у нее после отъезда на континент, потому что прежде она была совершенно другой.

— Когда же это произошло'? — с тревогой спросил полковник.

— Как раз три года назад, на Рождество, — ответила Белла. — Мне кажется, Бланш никогда не была так ослепительно хороша, как в те дни. Она казалась душой всего дома, Но вскоре она уехала в Париж, а потом мы узнали о ее болезни, и я с той поры ее не видела. Когда сегодня она сошла с экипажа, я была потрясена: узнать ее мне стоило немалого труда.

Миссис Клейтон умолкла, заметив, что слова ее привлекли внимание мистера Лоренса, сидевшего напротив, а полковник Деймер погрузился в свои невеселые раздумья и больше за весь вечер не проронил ни слова.

Тем временем миссис Деймер вернулась в опочивальню. Служанки, посланные хозяйкой, наперебой предлагали ей свою помощь, но Бланш хотелось побыть одной, и она отослала их. Она была невероятно слаба, силы, казалось, совсем оставили ее, и, сев у огня, она в изнеможении зарыдала, и рыдала долго и безутешно. Наконец, она решила, что лучше всего лечь в постель, но, начав раздеваться, вдруг почувствовала, что последние силы оставляют ее: в темени возникла странная пустота, все завертелось к поплыло перед глазами… Судорожным движением руки она безуспешно попыталась ухватиться за столик, стоявший подле кровати. В конце концов она сползла на пол и осталась лежать там подле черного сундука, о котором так пеклась пару часов назад. Миссис Деймер подумала, что умирает и что лучшего места и более приятного соседства ей для этого не найти.