Чжоу Ли-бо - Ураган

Он, конечно, понимал, почему люди не шли в армию. Все были привязаны к своей земле, своему хозяйству, а более всего — к своим семьям, да и сам он в этом отношении не лучше других. Разве он показал пример?

Ему вспомнился Чжао Юй-линь: сильный, мужественный и благородный человек, который, не задумываясь, отдал жизнь за общее дело. А ведь у Чжао Юй-линя тоже была жена. Был даже сын и еще воспитанник. Да… дело не только в старухе Ван. Остальные думают так же, как и она. И он, председатель Го, теперь никого не может убедить, не может увлечь за собой. А почему? Понять не трудно! «Привязался к своей семье, сам сидишь на месте, а нас подбиваешь». Правда, в глаза ему никто этого не говорил, но думали так, пожалуй, многие…

Откуда же взялась Лю Гуй-лань? Неужели она нашла его? Да, стоит рядом, смотрит ему в глаза и улыбается своей детской улыбкой. «Что ты надумал? — спрашивают ее глаза. — Ведь мы прожили с тобой всего двадцать дней». Улыбка сходит с ее лица. По щекам катятся крупные слезы. Лю Гуй-лань бросается к нему. Он чувствует ее нежные руки. Вдруг слышится легкий шорох, что-то мягко падает на стол, и после этого сразу раздается звон…

Это откуда-то спрыгнула кошка и опрокинула на столе чернильницу.

Го Цюань-хай вздрогнул и открыл глаза. Кругом никого. Он один в пустом классе.

«Эх, парень! Ты, видно, совсем забыл, что ты коммунист! Женился и решил, что тебя уже ничто не касается. Забыл, кому мы все обязаны своим счастьем. В армию итти не хочешь. Выходит Лю Гуй-лань связывает тебя по рукам и ногам, как вдова Чжан стрелка Хуа».

Го Цюань-хай заткнул трубку за пояс, встал и вышел.

Не успел еще Сяо Сян погасить лампу после ухода Лю Гуй-лань, как на пороге показался Го Цюань-хай.

— Откуда тебя принесло? — весело спросил начальник бригады. — Что там у вас стряслось? Объясни, в чем дело?

Го Цюань-хай не ответил. Он присел на край кана, задумчиво вынул трубку и закурил. Сяо Сян, стоя перед ним, терпеливо ждал.

— Комиссар! — торжественно объявил Го Цюань-хай. — Я иду в армию.

Это было настолько неожиданным, что Сяо Сян даже присел:

— Ты?

— Да…

— Так… А кто же будет в деревне работать?

— Выберите кого-нибудь другого: кузнеца Ли, Чжан Цзин-жуя. Мало ли людей? Заменить меня некем, что ли?..

И председатель решительно направился к двери.

— Не спеши! Надо еще поговорить!.. — крикнул ему вдогонку Сяо Сян.

Но Го Цюань-хай был уже за дверью.

Сяо Сян бросился за ним:

— Да постой же ты, подожди!

Но председатель уже скрылся в ночной темноте.

Сяо Сян вернулся в комнату и долго не ложился спать. Он думал о Го Цюань-хае, которого воспитывал два года, желая сделать из него со временем хорошего секретаря райкома партии. «Такими людьми не бросаются… Но ведь армии как раз и нужны такие люди… Я тоже хорош, нечего сказать… Подбираю себе работников, а о войне и позабыл. Эх, комиссар, комиссар! И до чего же ты стал похож на деревенскую бабу, которая дальше своего носа ничего не видит!..»

Сяо Сян погасил лампу, лег и попытался заснуть. Но думы гнали сон.

«Го Цюань-хай прав. Он стоек, суров и беспощадно требователен к самому себе. В таких людях нуждается армия. Мы обязаны выбирать для нее самых лучших, самых надежных людей из рабочих и крестьян. Так поступает и партия, посылая на фронт самых преданных коммунистов… А ведь он всего двадцать дней, как женат, и Лю Гуй-лань будет плакать… Го Цюань-хай прав, безусловно прав…»

Го Цюань-хай вернулся домой следом за Лю Гуй-лань.

На столе мигала масляная лампочка. Лю Гуй-лань сидела расстроенная. Услыхав во дворе шаги, она повернулась к окну.

— Кто там? — с тревогой спросила она.

Но Го Цюань-хай не ответил и молча вошел в комнату.

— Почему ты не спишь? — спросил он раздеваясь.

— Я тебя всюду искала. Куда это ты девался?

Го Цюань-хай присел и, грея руки над тазом с углями, искоса поглядел на жену.

«Сразу объявить или подождать, пока она успокоится?» — подумал он.

— Лошадь накормила? — спросил Го, чтобы оттянуть время и собраться с мыслями.

Она виновато улыбнулась:

— Забыла. Я так расстроилась, что тебя нет…

Го Цюань-хай встал и направился в конюшню.

— Погрелся бы прежде, — остановила его жена. — У тебя только и забот в жизни, что о лошади…

Председатель любил лошадей, а к своей особенно привязался. Как бы ни было трудно с кормами, он всегда доставал жмых и вставал ночью в любую погоду, чтобы накормить лошадь. Конюшня у него всегда была убрана и надежно укрыта от непогоды.