Чжоу Ли-бо - Ураган

Закончив раздачу лошадей, Го Цюань-хай отправился к Сяо Сяну.

Чжан Цзин-жуй и милиционеры, прибывшие из уезда, уже третьи сутки не смыкали глаз, допрашивая Хань Лао-у. Однако существенных результатов добиться им пока не удалось.

Сяо Сян, строго соблюдая закон, запретил применять к арестованному какие бы то ни было меры физического воздействия.

Хань Лао-у от природы был наделен способностью лгать и притворяться. Он искусно запутывал следователей, стараясь сбить их с толку.

Следователи до боли сжимали кулаки и с трудом сдерживали рвущееся наружу негодование. Лишь один Сяо Сян оставался спокойным. Он ни на минуту не потерял хладнокровия и ни разу не вспылил.

— Не горячитесь, — убеждал начальник бригады. — Пусть он еще подумает. Месяц будет молчать — месяц будем допрашивать, год — так год. Чем больше он будет тянуть, тем хуже для него: признается потом, никакого снисхождения уже не получит.

Выслушав короткий отчет Го Цюань-хая, начальник бригады предложил как можно скорее провести совещание, посвященное переделу земли.

— Медлить больше нельзя, — сказал Сяо Сян. — Из провинциального управления есть предписание разделить землю еще до вывоза удобрений на поля.

Го Цюань-хай ушел. Допрос продолжался. Сяо Сян молча сидел, обдумывая способ сломить упорство арестованного. Рассчитывать на помощь старухи Ван было нечего: она перетрусила и явиться на очную ставку отказалась. Надо было что-то решать…

Вошел Вань Цзя.

— Носильщики с фронта пришли, — доложил он Сяо Сяну.

И в тот же момент во дворе раздался громкий голос:

— Начальник Сяо здесь?

Начальник бригады узнал голос кузнеца Ли, но не успел он откликнуться, как тот уже появился на пороге. На левом его плече висел новенький автомат американского производства. Переступая порог, великан нагнулся, чтобы не стукнуться лбом о притолоку. За кузнецом следовал Лю Дэ-шань.

— Дверь высокая, чего кланяешься? — поднялся им навстречу Сяо Сян.

— По привычке, начальник, — улыбнулся Всегда Богатый.

Начальник бригады дружески пожал прибывшим руки и с удовольствием оглядел их обветренные, потемневшие от загара лица. Оба были в военной форме и ничем не напоминали прежних жителей деревни.

Начальник бригады пригласил гостей в соседнюю комнату, усадил на кан и начал расспрашивать о их житье-бытье:

— Ну как, много пришлось потрудиться?

— Да не очень, — улыбаясь, ответил Лю Дэ-шань. — Не больше, чем вам здесь…

Вань Цзя набил длинную трубку табаком и протянул ее кузнецу, но тот вежливо отказался:

— Не беспокойся, не надо. У меня своя есть…

Он достал из левого кармана европейскую трубку с коротким изогнутым чубуком и похвастал:

— Это мне сам командир подарил на память. Трофейная…

— Я вижу у тебя все трофейное, — рассмеялся Сяо Сян. — Ну как, все люди вернулись?

— О ком спрашиваешь, начальник? Из нашей деревни ушло сорок человек. Все сорок и вернулись. Жили там все хорошо, дружно. Мы бойцам помогали, а они — нам. Все друг о дружке заботились. Мне там так понравилось, что я бы опять пошел.

— Ну, а как ты, старина? — обернулся начальник бригады к Лю Дэ-шаню.

— О… наш Лю Дэ-шань молодец! — воскликнул Ли Всегда Богатый. — Большие заслуги имеет. Из самого огня раненых выносил. Противник еще палит во всю, а Лю Дэ-шань знай себе подбирает раненых. Просто бесстрашный человек оказался…

— Да нет… — смутился Лю Дэ-шань. — Вот солдаты из Восьмой армии, так те — настоящие храбрецы!

Сяо Сян подумал: «А ведь какой раньше трус был!» и тут же спросил:

— А чанкайшистских солдат видел?

Лю Дэ-шань хитро улыбнулся (он теперь все время улыбался):

— Доводилось. На мокрых куриц похожи.

— Теперь ты не боишься, что они придут и отрубят тебе голову? — шутливо спросил начальник бригады.

— Долго им не удержаться, — серьезно продолжал Лю Дэ-шань. — Оружие у них, правда, хорошее, однако сами они для войны совсем не годятся, не выносят решительного натиска. Раз ударишь — они уж и разбегаются.

— Лучше расскажи, как ты с одной палкой двух гоминдановских солдат разоружил, — рассмеялся Ли Всегда Богатый.

Комната наполнилась народом. Люди обступили кан и с интересом прислушивались к разговору.

— Да и рассказывать-то нечего…

— Рассказывай, рассказывай! Пусть люди послушают, — настаивал начальник бригады.

— Дело случилось под городом Сыпинчай. Луны не было — одни звезды, и так темно, что на расстоянии пяти шагов ничего не видно. Противник только что отступил, и повсюду бродили разрозненные группы солдат. Пришлось мне в это время идти в соседнюю деревню. Вижу, впереди будто две тени мелькают. А у меня палка в руках была. Поднял я ее, приставил к плечу, как винтовку, и крикнул: «Стой! Кто идет?» Они меня, должно быть, и вправду за бойца приняли. Остановились и как будто пригнулись, держа что-то над головами. Это мне издали показалось, что солдаты нагнулись, а они, оказывается, со страху просто повалились на землю и на головы американские автоматы положили. Я забрал автоматы и привел этих солдат в деревню. Смеху потом было…