Чарльз Диккенс - Наш общий друг. Том 2

Но чтобы не дать перехитрить себя, насмеяться над собой еще больше — что было бы неминуемо, если бы Райдергуд предал его в руки закона и ему пришлось бы понести кару за свою позорную неудачу, как если бы ее и не было, а все увенчалось успехом, — он целые дни сидел в школе, выходил на улицу только по вечерам, с опаской, и не показывался больше на вокзале. Он просматривал все объявления в газетах, ожидая, что Райдергуд выполнит свою угрозу и вызовет его на новую встречу, но ничего такого не находил. Щедро расплатившись со шлюзным сторожем за помощь и гостеприимство, он начинал думать, что этот невежда, не умеющий даже писать, не так уж опасен ему и что, может быть, им не придется больше увидеть друг друга.

Все это время терзания его не прекращались, ярость не остывала — ярость при мысли, что он, помимо своей воли, лег через пропасть, разъединяющую Лиззи и Рэйберна, и послужил им мостом. Припадки следовали один за другим, когда и как часто, он не мог сказать, но догадывался по лицам своих учеников, что это происходило у них на глазах и они с ужасом ждут, что учитель вот-вот опять забьется на полу.

Однажды зимой, когда легкие снежинки усыпали пухом наличники и переплеты школьных окон, он подошел к доске с мелом в руках, собираясь объяснить какую-то задачу, и вдруг прочитал на лицах мальчиков, что происходит что-то неладное и они встревожены за него. Он посмотрел на дверь, куда были устремлены их взгляды, и увидел неуклюжего, отталкивающей внешности человека, который стоял посреди класса с узелком под мышкой. Увидел его и узнал в нем Райдергуда.

Он опустился на табурет, подставленный кем-то из мальчиков, и на минуту почувствовал, что сейчас упадет, что по лицу у него пробегает судорога. Но приступ миновал, и, утерев рот платком, он поднялся с табурета.

— Прошу прощения, сударь. Разрешите спросить. — Райдергуд постукал себя пальцем по лбу и хмыкнул, широко осклабившись. — Куда это я попал?

— Это школа.

— Где молодежь учат добру? — Райдергуд понимающе закивал головой. — Прошу прощения, сударь. Разрешите спросить… А кто в этой школе наставником?

— Я.

— Вы сами, сударь, ученый и других учите?

— Да, я учитель.

— А как, должно быть, приятно, — сказал Раидергуд, — учить молодежь добру и знать, что они берут с тебя пример! Прошу прощения, ученый сударь. Разрешите спросить… Вон там висит черная доска — зачем она?

— На ней пишут слова, цифры.

— Вон оно что! Скажи пожалуйста! — воскликнул Раидергуд. — А не будете ли вы любезны, ученый сударь, написать на ней ваше имя и фамилию? (Заискивающе.)

Брэдли помедлил, потом крупными буквами вывел на доске свою подпись.

— Я грамоте не обучен, — сказал Раидергуд, оглядывая класс, — но ученых людей уважаю. Молодые люди очень бы меня одолжили, если б прочли, что там написано.

Мальчики всем классом подняли руки. По кивку несчастного учителя нестройный хор голосов выкрикнул: «Брэдли Хэдстон!»

— Как? — переспросил Райдергуд. — Быть того не может! Кончается на «стон»? Ур-ра! Ну-ка, еще раз!

Руки снова взлетели вверх, снова кивок и снова нестройным хором: «Брэдли Хэдстон!»

Вслушавшись внимательнее и беззвучно шевельнув губами, Раидергуд сказал:

— Теперь понял. Брэдли. Ага! Зовут Брэдли, все равно как меня Роджер. Ага! По фамилии — Хэдстон, все равно как я Райдергуд. Так?

Нестройным хором: «Да!»

— А не знаком ли вам, ученый сударь, — продолжал Раидергуд, — человек примерно одного с вами роста и телосложения и веса, если вас обоих поставить на весы, которого кличут… Третий Хозяин, что ли?

Внешне спокойный, хоть отчаяние и заставило его стиснуть зубы, учитель не опустил глаз и, чувствуя, как раздуваются у него ноздри от учащенного дыхания, глухо проговорил после паузы:

— Да, кажется, я знаю, о ком речь.

— Я так и думал, что вы знаете, о ком речь, ученый сударь. Вот этот человек мне и нужен.

Покосившись на своих учеников, Брэдли сказал:

— Вы полагаете, он здесь?

— Прошу прощения, ученый сударь, — со смешком проговорил Райдергуд, — но позвольте спросить, как я могу это полагать, когда здесь никого нет, кроме вас, меня да деточек, которых вы учите добру? Тот, кого я разыскиваю, уж очень занятный собеседник, и мне хочется, чтобы он навестил меня в моей сторожке у шлюза.

— Хорошо, я ему передам.

— Как, по-вашему, придет он? — спросил Райдергуд.

— Придет непременно.

— Поскольку вы за него ручаетесь, — сказал Райдергуд, — значит придет. И, может, вас не затруднит передать ему, ученый сударь, что, если он не поторопится, я сам его разыщу.