Чарльз Диккенс - Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим (XXX-LXIV)

Я поблагодарил его за комплимент и заказал негуса, [ 43] который скоро подали.

– Какая невоздержность! – сказал мистер Чиллип, размешивая напиток. – Но ничего не поделаешь, такой непредвиденный случай. У вас есть дети, сэр?

Я покачал головой.

– Я слышал о вашей утрате, сэр. Узнал от сестры вашего отчима. Не правда ли, очень решительный у нее характер, сэр?

– Весьма решительный. Где вы ее встречали, мистер Чиллип?

– Вы разве не знаете, сэр, что ваш отчим снова проживает по соседству со мной? – кротко улыбаясь, спросил мистер Чиллип.

– Не знаю.

– Да, он проживает по соседству со мной. Женился на молодой леди из тех краев, у нее, бедняжки, там небольшая недвижимость… А как ваша голова, сэр? Вам не кажется, что вы ее утомили? – Тут мистер Чиллип поглядел на меня с большим любопытством.

Этот вопрос я оставил без ответа и вернулся к Мэрдстонам.

– Я знал, что он снова женился. Вы у них лечите? – спросил я.

– Не постоянно. Но иногда меня приглашают, – ответил он. – Шишка твердости, сэр, очень развита у мистера Мэрдстона и его сестры.

Я ответил таким выразительным взглядом, что этот взгляд, вкупе с рюмкой негуса, вселил в мистера Чиллипа смелость, и он потряс головой несколько раз подряд, а потом в раздумье воскликнул:

– Боже ты мой! Как далеки те времена, мистер Копперфилд!

– А брат с сестрой живут все так же? – спросил я.

– Врач, сэр, близко соприкасается с каждым семейством и должен слышать и видеть только то, что имеет отношение к его профессии. Скажу одно: они люди очень жесткие, сэр, и для этой жизни и для грядущей.

– В жизни грядущей все будет в порядке и без их содействия, а вот как они себя ведут в этой жизни? – сказал я.

Мистер Чиллип покачал головой, помешал негус и отхлебнул из рюмки.

– Это очень милая женщина, сэр, – сказал он, и в тоне его было сострадание.

– Теперешняя миссис Мэрдстон?

– Очень милая женщина, сэр, исключительно приятная. По мнению миссис Чиллип, характер у нее совсем изменился после ее замужества, и теперь меланхолия довела ее до помешательства. А ведь леди очень наблюдательны, сэр, – пугливо закончил мистер Чиллип.

– Должно быть, они хотели ее сломать и подогнать под свою гнусную мерку, помоги ей бог! – сказал я. – И так оно и случилось.

– Раньше были крупные ссоры, сэр, могу вас уверить, – сказал мистер Чиллип. – Но теперь она превратилась в тень. Осмелюсь сказать вам по секрету, сэр, что, когда ему на помощь пришла сестра, в их руках она стала почти слабоумной.

Я сказал, что вполне этому верю.

– Скажу без колебаний, но, конечно, между нами, сэр, – тут мистер Чиллип для смелости подкрепился глотком негуса, – что они уморили ее мать… а их тиранство, мрачность и преследования привели к тому, что она сделалась почти слабоумной. До замужества, сэр, это была жизнерадостная девушка, но их мрачность и суровость ее погубили. Они обращаются с ней скорей как надсмотрщики, а не как муж и золовка. Это сказала мне на прошлой неделе миссис Чиллип. И могу вас уверить, сэр, – леди очень наблюдательны. А миссис Чиллип в особенности.

– И он все еще и все так же мрачно заявляет о своей… религиозности?.. Мне стыдно употреблять это слово в применении к нему… – сказал я.

– Вы точно подслушали, сэр, одно из самых удивительных замечаний миссис Чиллип! – сказал мистер Чиллип, у которого веки стали красными от добавочной порции горячительного напитка. – Миссис Чиллип, – продолжал он спокойно и медленно, как всегда, – поразила меня: она сказала, что мистер Мэрдстон превозносит себя и считает божеством. Когда миссис Чиллип об этом рассказала, уверяю вас, сэр, я еле удержался на ногах. О, леди очень наблюдательны, сэр!

– Интуиция, – заметил я к крайнему его восхищению.

– Как я рад, что вы разделяете мое мнение, сэр! – сказал он. – Уверяю вас, я не часто решаюсь выразить свое мнение по вопросам, которые не связаны с медициной. Мистер Мэрдстон иногда произносит речи публично, и говорят… словом, таково мнение миссис Чиллип… что чем больше он тиранит свою жену, тем более жесток в своих религиозных наставлениях.

– Мне кажется, миссис Чиллип совершенно права, – заметил я.

– Миссис Чиллип даже утверждает, – продолжал кротчайший человечек, ободренный моим замечанием, – что для подобных людей убеждения, которые они ложно именуют религиозными, – только повод для того, чтобы проявить свою угрюмость и высокомерие. И знаете, сэр, я должен сказать, – тут мистер Чиллип снова кротко склонил голову набок, – что в Новом завете я не нашел оправданий для мистера и мисс Мэрдстон.