Чарльз Диккенс - Рассказы

— Это вам нужно думать, а не мне. Она много о вас слышала, хотя лично познакомилась с вами не так давно. Несмотря на всю ее девическую скромность, я уверен, что она только и мечтает выйти замуж как можно скорее без лишних проволочек. Моя жена выспрашивала ее, и она призналась.

— Призналась? В чем же? — с нетерпением прервал его влюбленный Уоткинс.

— По правде говоря, было бы трудно сказать, в чем именно она призналась, — отвечал Парсонс, — ведь они изъяснялись только намеками; но моя жена в таких делах собаку съела и утверждает, будто признание мисс Лиллертон можно истолковать так, что она не совсем равнодушна к вашим достоинствам, — словом, что она не будет принадлежать никому другому.

Мистер Уоткинс Тотл вскочил с места и дернул звонок.

— Это еще зачем? — осведомился Парсонс.

— Я хочу послать за гербовой бумагой, — отвечал мистер Уоткинс Тотл.

— Стало быть, вы согласны?

— Согласен.

Друзья обменялись сердечными рукопожатиями. Расписка была выдана, долг и издержки уплачены, Айки отблагодарили за услуги, и два друга вскоре закрыли за собой дверь заведения мистера Соломона Джейкобса с той стороны, с которой мечтают снова очутиться все его обитатели, а именно — с наружной.

— Итак, — сказал мистер Габриэл Парсонс по дороге в Норвуд, — у вас будет возможность объясниться сегодня же, только не робейте.

— Я готов! — храбро отвечал Уоткинс.

— Хотел бы я увидеть вас вместе! — вскричал мистер Габриэл Парсонс. — То-то будет потеха!

Он смеялся так долго и так громко, что привел в полное замешательство мистера Уоткинса Тотла и испугал лошадь.

— Смотрите, вот Фанни и ваша нареченная гуляют на лужайке, — сказал Габриэл, когда они приблизились к дому. — Держитесь, Тотл. — Не беспокойтесь, — решительно отвечал Тотл, направляясь к дамам.

— Вот мистер Тотл, милочка, — сказала миссис Парсонс, обращаясь к. мисс Лиллертон. Последняя быстро обернулась, и в ответ на его учтивое приветствие на лице ее, как и при первой их встрече, Уоткинс заметил смущение, однако на этот раз с некоторым оттенком разочарования или равнодушия.

— Вы заметили, как она обрадовалась при виде вас? — прошептал Парсонс.

— По-моему, у нее было такое лицо, словно она хотела увидеть кого-то другого, — отвечал Тотл.

— Чепуха! — снова прошептал Парсонс. — Женщины — и молодые и старые — всегда так поступают. Они и виду не покажут, как рады вам, а у самих сердце так и прыгает. Таков уж женский под, и мужчине вашего возраста пора бы это знать. Фанни много раз признавалась мне в этом, когда мы только поженились. Вот что значит быть женатым!

— Без сомнения, — прошептал Тотл. Храбрость его быстро улетучивалась.

— Ну, пора приниматься за дело, — сказал Парсонс. Вложив в предприятие некоторую сумму, он взял на себя обязанности распорядителя.

— Да, да, сейчас… — в сильном смущении отвечал Тотл.

— Да скажите же ей что-нибудь, — настаивал Парсонс. — Черт возьми, сделайте ей комплимент, что ли.

— После обеда, — отвечал застенчивый Тотл, стараясь отсрочить роковую минуту.

— Однако, джентльмены, — сказала миссис Парсонс, — вы, право же, чрезвычайно учтивы. Сначала вы все утро отсутствуете, вместо того чтобы, как было обещано, везти нас на прогулку, а когда, наконец, приезжаете домой, то шепчетесь друг с другом, не обращая на нас ровно никакого внимания.

— Душа моя, мы говорили о деле, которое задержало нас сегодня утром, — отвечал Парсонс, бросая многозначительный взгляд на Тотла.

— Боже! Как быстро пролетело это утро! — воскликнула мисс Лиллертон, взглянув на свои золотые часы, которые она независимо от надобности заводила в особо торжественных случаях.

— А мне кажется, что оно тянулось очень медленно, — робко заметил Тотл.

— Браво! Отлично! — прошептал Парсонс.

— Неужели? — произнесла мисс Лиллертон, изобразив величественное изумление.

— Я могу объяснить это только тем, что был лишен вашего общества, сударыня, и общества миссис Парсонс, — сказал Уоткинс.

Во время этого короткого диалога дамы направились к дому.

— Какого черта вы приплели к этому комплименту Фанни? — спросил Парсонс, когда друзья последовали за дамами. — Вы этим все дело испортили.

— О, иначе он казался бы очень дерзким, — отвечал Уоткинс Тотл, — я бы даже сказал, чересчур дерзким.

— Он рехнулся! — шепнул Парсонс на ухо своей супруге, входя в гостиную. — Рехнулся от скромности.

— Скажите на милость! — вскричала она. — Я в жизни ничего подобного не слышала.