Ричард Олдингтон - Любой ценой

Все четверо офицеров незаметно подавили вздох, переглянулись и отвели глаза в сторону. Хенли облокотился о стол.

– Я слушаю, сэр.

– Наступление будет внезапным, с короткой, но мощной артподготовкой. – Полковник говорил медленно, неторопливо, рассеянно глядя на карту и крутя нижнюю пуговицу френча правой рукой. – Эти сведения подтверждаются всеми данными. Кроме того, воздушная разведка сообщает об оживлении в тылу врага. Вы слышали, как мы обстреливали их коммуникации сегодня ночью?

– Да, сэр.

Мертвая тишина воцарилась в блиндаже, когда полковник умолк. У денщиков за перегородкой со звоном упали на пол жестяные тарелки. Офицеры даже не шелохнулись. Хенли вдруг бросилось в глаза, какой у полковника новенький противогаз.

– По-видимому, наступать будет от двадцати до тридцати немецких дивизий на фронте шириной в шестнадцать миль. Мы находимся в центре.

– Понятно, сэр.

Полковник поудобнее уселся на ящике. Потом он вытянул левую руку и стал быстро барабанить пальцами по столу.

– Сюда уже подтягивают канадский корпус и несколько резервных дивизий. Они займут позиции у нас в тылу, примерно в пяти милях отсюда. Но они будут на месте только завтра к трем часам пополудни. Наша задача – задержать врага до этого времени или еще дольше. Мы должны удерживать свои позиции любой ценой, до последнего человека.

Опять наступило долгое молчание. Полковник перестал барабанить пальцами по столу и посмотрел на офицеров.

– Вопросы есть?

– Да, сэр. Что мне делать с передовыми постами?

– За два часа до рассвета вы снимете все посты для усиления своей обороны. Только в конце хода сообщения оставите одно отделение с младшим офицером и сержантом. Пошлите офицера, который вызовется добровольно. Он должен будет пустить зеленую ракету, когда до него дойдет немецкая цепь. Тогда мы перенесем туда заградительный огонь, чтобы прикрыть вашу линию обороны. Свою ракетницу зарядите красной ракетой и выстрелите, когда первый немец прыгнет в ваш окоп. Это будет сигнал артиллерии, что пора снова перенести заградительный огонь.

– Да, сэр.

– Есть еще вопросы?

– Пока нет, сэр.

– Договоритесь с офицерами, кто пойдет добровольцем и пустит зеленую ракету.

– Слушаюсь, сэр.

– Сегодня днем приходите в штаб батальона на совещание ротных командиров.

– Слушаюсь, сэр. В котором часу?

– Скажем, в три часа.

– Слушаюсь, сэр. Полковник встал.

– Свои боевые позиции вы, конечно, знаете, но на совещании мы еще раз все обсудим. Да, кстати, я пришлю всей вашей роте зеленые конверты h. Связной заберет у вас письма в четыре часа. Пока письма не будут отправлены, солдаты и унтер-офицеры ничего не должны знать о наступлении.

– Конечно, сэр.

– И… в своих письмах вы, конечно, тоже не станете упоминать об этом.

– Нет, нет, сэр.

– Ну что ж. До свидания. Хенли, попрошу вас следовать за мной. Мы вместе осмотрим ваши позиции.

– Слушаюсь, сэр.

В блиндаже стало тихо. Слышно было, как поднимаются по низким земляным ступенькам полковник и Хенли. Уильямс постучал сигаретой по портсигару и, нагнувшись к столу, прикурил от горящей свечи. Потом, сложив трубочкой губы, выпустил изо рта струю дыма.

– Так, так. Значит, крышка?

– Похоже на то.

– Выпьем?

– Что ж, можно.

Конверты для бесплатных солдатских писем.

Уильямс крикнул:

– То-омп-сон!

Издали послышалось приглушенное:

– Да, сэр?

В дверях появился солдат.

– Принеси бутылку виски и кружки.

– Слушаюсь, сэр.

Весь этот день Хенли был в каком-то отупении, и только по временам к нему возвращалась способность ясно мыслить. Он не мог без удивления думать о том, что все осталось таким будничным, повседневным. Часовые стояли на своих постах, связные ходили по окопам, над головой пролетали случайные самолеты, немного стреляли – в общем фронтовая жизнь шла своим чередом. А ведь не пройдет и суток, как от их окопов ничего не останется, тысячи людей будут уничтожены, и он вместе с ними, если только по странной прихоти судьбы не попадет в плен. В его ушах без конца звучали все те же слова: «Позиции надо удержать любой ценой, позиции надо удержать любой ценой». Он вдруг разозлился. Любой ценой! Прекрасно! Им, конечно, легко и просто писать все это, сидя в безопасности в Монтрейле, а каково тем, кто будет расплачиваться жизнью за эти страшные приказы? Даже поверить трудно, что фронт может быть так оголен. Ведь его собственная рота не полностью укомплектована, а должна удерживать позиции чуть ли не целого батальона, да еще прикрывать один из флангов! Даже если они будут драться как одержимые, до последнего человека, им все равно не отразить больше трех атак, не продержаться больше часа. А им приказано держаться почти двенадцать часов. Смешно, честное слово, смешно.