Моисей Кульбак - Зелменяне

Как уже было сказано, одна из характерных черт Кульбака — скупословие, стремление обойтись одним словом там, где, казалось бы, нужно два, в двух словах сказать то, что легче выразить десятью. Однако это достоинство таит в себе опасность. Не все удается изобразить намеком, не всегда дозволено обойтись кивком — у прозы свои законы, и, когда писатель сопротивляется им, они ему мстят.

Народная поговорка гласит: «Зашить дыру тщетны попытки, коль не завязан узелок на нитке». А у Кульбака иногда случается, что из-за пренебрежения к реалистическому узелку в одном месте повествования получается прореха в другом. Отсюда некоторая рыхлость композиции.

При известном увлечении импрессионизмом Кульбак все же остается реалистом. Он рассказывает о конкретных событиях, о живых людях определенной эпохи, и все, что связано с этими событиями, людьми, хорошо знакомо рядовому читателю.

Ах, Кульбак, Кульбак… Сколько не состоялось между нами душевных бесед!

Он был — все это знают — далек от сантиментов. Его Зелменяне даже у смертного одра близкого человека «вышибали из себя слезу, как высекают искру из камня». Но, мятущийся человек, чье чутко чувствующее сердце было легко ранимо, он нуждался в добром слове друга, которое писателю, да и всякому человеку, — как надежная опора для ветви, отягощенной плодами.

Жизнь Моисея Кульбака (1896–1937) была оборвана на взлете — писатель погиб во время сталинских репрессий.

Но он успел войти в историю литературы на идише как признанный мастер трех жанров — прозы, поэзии и драматургии.

Роман «Зелменяне» повествует о патриархальной еврейской семье, чей быт резко и безвозвратно меняется в условиях революционной ломки, — и вот уже перед нами новая формация людей, которые с наивной надеждой на лучшую жизнь строят социализм.

Дело (белорусск.).

Семь дней траура по умершему.

Нож резника.

Шомер — популярный в свое время еврейский писатель, автор многочисленных сентиментальных романов.

Музыканты, играющие на еврейских праздниках.

Обряд обрезания.

Ритуальное омовение рук после пробуждения, буквально «вода для ногтей» (идиш).

Маёмость — имущество (белорусск.).

Мендель Лефин (1749–1826) — еврейский просветитель.

Махзоры — сборники праздничных молитв.

Тетя Гита, в которой есть что-то от знахарки, лечит паутиной, кошачьими волосами, мочой и т. п. Это совершенно иной дух, не имеющий к реб-зелменовскому двору никакого отношения. (Примечание автора.)

Особая белая одежда, которую надевают как символ очищения от грехов.

Агода — сказание об исходе евреев из Египта, которое читают во время сейдера — пасхальной трапезы.

Питом и Раамес — древние города Египта.

Хад гадьё («Один козленок») — песня, которую поют по окончании пасхального сейдера.

Я хорошо понимаю по-еврейски, я работал в Мозыре (идиш и русский).

Маарив — вечерняя молитва.

Незаконнорожденный (идиш).

«Октябрь» — республиканская еврейская газета, выходившая в Минске.

Мизрах — буквально «восток», орнаментальный рисунок на стене дома, обращенной к Иерусалиму.

Тот, кто топит другого, сам утонет! (изречение из трактата «Поучения отцов».)

Фишбульбе — картошка с луком и перцем, создающая иллюзию вкуса рыбы, — традиционная еда бедняков (идиш).

Перевод Н. Зиминой.