Владимир Данилушкин - Из Магадана с любовью

А тут ему в армии служить приспичило. Добровольцем. Лет маловато, а это же не война. Лейтенант из части приезжал, как водится. Познакомились. Говорю, маляры вам не нужны? В крайнем случае, окопы рыть. Я вам танки под цвет местности перекрашу. Вы мне только три каски выдайте. Одну на голову, а две спереди. А где наши руки не нужны? Короче говоря, решила вместе с сыном ехать. Приняли меня на время его службы. Стала рабочая армии. Живем с сыном, конечно, порознь. Он в казарме, а мне комнатенку дали. Зато как увольнительная, он дома. Бронежилет ему связала из титановой проволоки.

Что люди, то и я. Я мать, вы меня поймите. Отслужит, думаю, женится, дети пойдут. Не теперь, пусть подрастет, в кости окрепнет. Я тогда опять в садик устроюсь с ясельной группой. Там меня давно на примете держат.

Все бы ничего, да занятия по боевой подготовке начались. В атаку они ходят. А я рядом, пригнусь, чтобы лейтенант не видел и вперед. Гранаты научилась кидать, куда с добром! Да и стреляю тоже. Главное, глаза не зажмуривать, а пуля, она, как баба, тоже дура, она летит, куда ей деться! Дзот условного противника все ближе. И такие оттуда кинжальные огни вылетают, жуть. Сынок мой подползает, гранату одну, вторую, а тот все палит. Аж сердце заходится от страха. Чую тогда, спиной чую, сейчас встанет во весь рост и на амбразуру кинется. Азартный он, заводной. Ну, я тогда как вскочу, как заору и собой его прикрываю. И тут как полоснет!

Ну, и просыпаюсь в крике среди ночи! В больничной серой рубашке. С большим животом, вялая. Господи! Это же мне рожать приспело! Все только начинается! А я уж думала, отмучилась. Маленький мой, ты уж поосторожней, не спеши! Мама тебя любит. Мы с тобой сегодня, может быть, увидимся! Познакомимся, мой хороший! Не бойся, малыш, мама с тобой! До встречи!

Ну, где вы там! Доктор! Кажется, нам пора!

Вы говорите, борьба за социалистическую культуру обслуживания. Правильно. Только надо тактику выработать. Они нас, к примеру, фруктово-овощной пересортицей завалили. А мы – не брать!

У них прилавки ломятся от стеариновой австралийской баранины. Не брать!

Месяц– то можно выдержать? Особенно если в конце квартала, чтобы ощутимее для них, толстокожих, было. Самим помучиться, но и их зацепить, чтобы неповадно было. На хлебе ведь можно продержаться, а? Братцы!

Что, хлеб черствый? Не брать! Тем, что на антресолях запасено, не пропитаемся, что ли? У меня, к примеру, банка брусники восемь лет стоит и сухарей мешок. Тушенки две банки с полгода завалялись. Можно перекантоваться. Зиганшин, вон, сапоги и гармошку с друзьями съел. Кто не велит брать пример с героев? Кооперативную тушенку, кстати, не брать, категорически. А я говорю не брать! И колбасу по четырнадцать рублей, которая еще недавно, когда стоила восемь, казалась дорогой. И особенно в конце месяца не брать. Нечего желудок ублажать. Надо больше заниматься искусством, гулять на свежем воздухе, в кино, в конце концов, ходить, на концерт хорового пения. А если там нахамят, не поддаваться, сохранять крейсерское спокойствие.

В ресторан не пойдем, если нагрубят. И если приемщица в ателье не улыбается, как Мона Лиза, ей не видать нашего пиджака. Пусть самоокупаются, как хотят. У таксиста дикция неважная – не поедем. Пусть уроки в драмкружке берет. Быть или не быть, отчего люди не летают и все такое. Кушать подано.

Станция электричество отключила после обеда, и холодильник потек. А мы вообще при свечах будем мороженого минтая кушать. Строганина. А электричество это они пусть как масло на хлеб намазывают. Их за недорасход вон как премии лишают. Выговоры с занесением. Убедил? Давайте хором по слогам: «Кли-ент все-гда прав! В условиях хозрасчета!»

Эпилог. Прошло каких-нибудь полтора десятка лет. То, что все стыдливо именовали всяческим хозрасчетом, социализмом с человеческим лицом, осталось в недалеком, но невозвратным прошлом. Теперь это называется прямо – капитализм. Страх и ужас.

Но и кайф! Если вдруг у меня завелись, хотя бы от сырости, денежки, я иду к продавцу. Я беру килограмм морковки. Мне предъявляют каждый корнеплод во весь рост, как в приемной комиссии отряда космонавтов. Я отмечаю все подробности телосложения моркови, ее, так сказать, органолептику. Вроде бы нормальной толщины и длины. Вес и цвет меня устраивает. Вам как их уложить – вверх или вниз головой. Вот здесь царапина, замените. А ну-ка я другие очки надену! Стоп! Извините, я это покупать не буду. Передумал. Ну и что, что в пакет уложили, деньги-то мои. Пойду-ка колбасу попробую. Я изверг, не спорю, но так натерпелся в своей жизни от продавцов, еще на одну жизнь хватит!