Светлое будущее

И та же самая Тваржинская, выброшенная к нам в институт из КГБ за ненадобностью, с трибуны партийного собрания хвалила редколлегию стенгазеты за «Философическую поэму». Поэма произвела на нее настолько сильное впечатление, что она сама после этого решила сочинять стихи. А я, между прочим, тогда курировал стенгазету от партбюро. От меня зависело, разрешить ее или нет. Я разрешил. И тогда я не мог не разрешить, если бы даже захотел. Через три года после этого редколлегию стенгазеты разогнали за совершенно безобидный номер. Я опять тогда был членом партбюро. И, как все, проголосовал за выговор редактору. А что я мог? Сам редактор был доволен, что отделался выговором. Решение партбюро на партийном собрании утвердили единогласно, хотя многие в кулуарах возмущались. И на общем собрании института, когда выбирали новую редколлегию (на сей раз в нее включили Тваржинскую), никто даже не пикнул. А если бы кто-нибудь пикнул, что произошло бы? Ничего особенного. Тот, кто осмелился бы пикнуть, лично пострадал бы, и все. И никакого общественного резонанса не было бы. Так что можно нас обвинять в трусости. Но в ней ли тут дело? Думаю, что нет. Дело все в том, что у нас смелость по мелочам совершенно бессмысленна. А до крупных дел удается пробиться очень немногим.

Вечером к нам заявились Курицыны. Это очень хорошие люди. Правда, ужасно серые, скучные и занудные. Но скромные и честные. Я с ними дружу с первого курса. Они тогда на первом курсе и поженились. Это — единственная пара из всех моих знакомых, избежавшая развода. Мне это нравится, и я их ставлю всем в пример. Тамурка же утверждает, что все это лишь видимость, что они тоже, как все, б...т, только потихоньку и занудно. А не разводятся они от жадности. И дома они наверняка круглые сутки грызутся, как кошка с собакой. Но Тамурка — ядовитая и циничная баба. И хотя она обычно не ошибается, я предпочитаю думать о людях лучше, чем они есть на самом деле. Приятнее жить среди хороших людей.

Курицын — персонаж довольно любопытный. Он старый автомобилист. В автомобиль он вкладывает душу, но не ездит. Он прекрасный фотограф. Но вершина его творчества по этой линии — фотомонтаж унитаза и своей улыбающейся физиономии. Недавно он защитил докторскую диссертацию. Я был оппонентом. Диссертация серенькая, мыслишек — кот наплакал, но добросовестная, не придерешься, вполне защитибельная. Курицын и не претендовал па новаторство. Лишь бы защититься. После защиты, однако, его самосознание резко возросло. Когда я попросил его выступить оппонентом по диссертации моего аспиранта, он отказался, сославшись на занятость, потом сообразил, что я еще могу сгодиться, и согласился. По поводу диссертации сказал, что работа серенькая, мыслишек — кот наплакал, но добросовестная, не придерешься, вполне защитибельная.За ужином выяснилась цель визита Курицыных. Их сын кончает десятилетку. Решил (это он-то решил!) поступать на философский факультет. У меня там большое влияние и связи. А теперь время такое, что детям интеллигентов (Курицыны — интеллигенты!) сразу после школы поступить в высшее учебное заведение без протекции почти невозможно. Я, конечно, сделаю все от меня зависящее. А вот с моей Ленкой — проблема. До сих пор не знает, куда поступать. От философского отказалась категорически.