Сергей Гаврилов - Закон О.М.а

Рыбаченко легко выкатился через высокий порог на улицу и улыбнулся приятелю.

- Давай я тебя на работу устрою.

- Куда?

- На Черноморскую верфь. Мне вчера товарищ звонил, нужен электрик в охрану.

- А там есть что охранять?

***

- Что за вонь? – Топотун прикрыл нос платком.

- Туалеты не работают, воду отключили, – кадровичка в валенках и чёрной фуфайке вела его по длинным коридорам заводоуправления.

Обшарпанные стены, пятна плесени на потолке, вздувшаяся от грибка зелёная краска панелей. Подранный линолеум дыбится грязными лоскутами у плинтусов. Разбитые стёкла лестничных проемов довершают картину тотальной разрухи.

- Вот сюда, направо, по переходу и прямо в железную дверь. Там скажут, куда дальше.

Ё-моё, во что завод превратили! Топотун сунул платок в карман и огляделся. На лестничной площадке из разбитого окна задувало утренним снегом, прошлогодние листья серой кучей темнели в углу коридора. Когда я уволился? В девяносто первом? Мне десятку дали за старый «жигуль», а тут целый город разворовали.

Он постучал в железную дверь полуподвального помещения.

- Не заперто, - откликнулся хриплый голос.

В тёмной комнате горела тусклая лампа, три человека в грязных робах сидели на тарных ящиках и шлёпали засаленными картами по деревянной доске, которую приспособили на крышкетрансформаторного щита.

- Мне нужен начальник охраны… Никто не повернул головы.

- Бабачка!

- Малява…

- Ну и что, ход с моей руки, мне и писать.

Какая «малява»? «Молодка!»... бурильщики хреновы , - поморщился Топотун.

- Мужики, мне нужен начальник охраны…

- Всем нужен… как мужу ужин, – худой парень повернул небритое лицо. – В отпуске начальник, на Канарах жопу греет.

- Хорош, Куток, базлать! – оборвал лысого пожилой игрок в телогрейке. – Ты кто?

- Электрик.

- А-а, да, обещали. Иди, чувак, на третий этаж, там направо. В каморе сидит мужичок с ноготок. Это и есть начальник. Зовут его… у меня опять малява, я пишу… зовут его Василий Антонович Домогар. Он тут охраняет всё. И нас тоже… Чтоб не украли…

***

«Мужичок с ноготок», действительно, оказался лысым маленьким человечком с крепким рукопожатием. Небольшой кабинет был заполнен до потолка древними папками с тканевыми завязками.

- Присаживайтесь.

Топотун удивлённо пропутешествовал глазами к потолку.

- Да-да, кладбище рабочих судеб. Личные дела с семьдесят девятого, а в соседнем зале - с сорок шестого. Все, кто у нас числился, похоронены здесь. - Начальник караульной смены водрузил на нос большие роговые очки. - Бумаги ваши, Иван Ильич, из кадров принесли. Ну, вы там везде расписались? Техника безопасности, поведение на маршруте, устав?

- Вроде…

- Сейчас позову Краснокутского, - поднял трубку, - он покажет ваши объекты.

Вошёл тот самый парень, которого за картами назвали Кутком.

- Антоныч, случилось шо?

- Ну, во-первых, здравствуй, Краснокутский…

- А мы не виделись?

- Во-вторых, проведёшь нашего нового электрика, Ивана Ильича Тимофеева, по маршруту. Всё покажешь и объяснишь…

- Не вопрос. Пошли, дядя, на экскурсию, - взял за локоть. - Ничего не скрою.

- Ключи передай ему от… - захлопнувшаяся дверь оборвала фразу.

Прошли через тёмный коридор в сторону ворот, свернули направо. Миновали заброшенный скверик с мёртвым фонтаном, бывшую Аллею славы и Мемориальную площадь. По узкой тропинке, мимо разрушенных складов, нескоро вышли к причальной стенке. У дальнего края на деревянном ящике сидел невзрачный мужичок, в ватных штанах и защитной куртке, с удочкой в руке. Рядом стояло ещё несколько закидушек. На голове у рыбака сидела оранжевая каска, надетая на зимний подшлемник.

- Слушай, как там тебя, мужик? – Куток обернулся к Тимофееву. - Я тебя передам Максимычу, он всё покажет. Мне, понимаешь, в буру попёрло, боюсь фарт упустить. А ты потом заглянешь, мы там на месте дорешаем…

- Клюёт? – Куток заглянул в маленький бидончик. – Не густо сегодня у тебя.

- Рано ещё, бычок недели через две проснётся, – мягко обронил мужик. – Я так, балуюсь… на всякий случай…

- Максимыч, знакомься. Это наш новый электрик, э-э… забыл, как его. Сменный сказал, чтоб ты на маршруте показал ему все объекты.

- Прям сейчас?

- Сейчас, конечно. А я пока у себя побуду. Зайдёшь потом к нам за ключами, мужик.

Рыбак неторопливо смотал удочки. Топотун огляделся по сторонам. В восемьдесят девятом здесь было людно, как на Красной площади. Сновал народ, машины, погрузчики, итээровцы с бумагами, пэтэушники-практиканты. Работали в три смены. У причальных стенок – по четыре-пять корпусов. Каптёрок на палубах ставили больше, чем строят домов в Николаеве. Где всё это теперь? Мёртвый город…