Максим Ехлаков - Солнечные пятна

— Да. Просто больше некому. Остальных уже всех допросили, и ничего не выяснили.

— Так мы можем додуматься до чего угодно, — отмахнулся ан-Надм. — Ты еще скажи, что во дворце действовала шайка поваров-убийц, один отравил наследника, второй отравил первого, чтобы не осталось следов, и так далее. Это дичь какая-то.

— Вот вы сказали, и я подумал, а ведь может быть и правда так оно и есть. Вопрос — кто за этим стоит… — Вишванатан замолк, уставившись на ан-Надма.

— Что?.. Ты на что сейчас намекнул? Ты считаешь, что я мог все это устроить?

— Не подумайте плохого, — Вишванатан замахал руками, — но если посмотреть отвлеченно — то да. Правда, тогда встает вопрос мотива, и потом, зачем выбирать такую извращенную схему, если можно убить человека гораздо проще… — он снова умолк, глядя вазиру в глаза.

— Да ты что, совсем ополоумел? — ан-Надм вышел из себя. — Теперь он утверждает, что это я убил наследника!

— Так ведь опять больше некому, — покачал головой Вишванатан. О своих наблюдениях и замерах ладоней он умолчал, потому что и так уже утвердился в своей версии.

— Есть.

— Кому?

— Самому хану, — ан-Надм указал в потолок. — Я с ним еще не говорил об этом.

— А мотив?

— Да их тысячи каждый день. Наш хан, к сожалению, истеричен, как базарная торговка. Он пытается изображать величие, но порой его прорывает, и он творит всякие глупости.

Да, про хана-то Вишванатан как-то и позабыл. Позабыл, что это не богоравное существо, а такой же человек, как и он, с такими же мыслями, страстями и страхами.

— В общем, так, — сказал ан-Надм. — Я попробую вывести хана на разговорчик. Ну а твоя работа на этом закончена, ты все сделал как надо. Отдохни пока.

— Сколько?

— Сколько чего?

— Сколько отдыхать?

— Ну… не знаю, — ан-Надм отвернулся к окну. — Неделю-другую. Пока все не прояснится. Ступай.

Вишванатан вышел в еще большем расстройстве. Его отстранили, а ведь работа для него — самая важная часть жизни. Да что там — она и есть его жизнь. Это отличительная черта касты Прабхавата.

Ничего, утешал он себя, ничего. Это ненадолго. Вазир просто запутался сам. Скоро он придет в себя и вернет его на службу.

И тут же мысль на краешке сознания: вазир — убийца наследника. Долго ли он продержится сам? Что если возвращать Вишванатана на службу будет уже некому?

Дожди опережали нас, как будто сам бог грома Арьяваджра трубил о нашем наступлении.

Южный Волок был взят быстро и почти без потерь. Несколько жителей сопротивлялись и убили четверых воинов, да двое погибло от рук ночных убийц у северных ворот. Виновных казнили, а заодно и их начальника.

Хуже было то, что через северные ворота кто-то успел уйти. Наверняка гонец повез известие на север. Из-за этого пришлось ускориться, а главное, это значило, что время милосердия позади. Отныне все, кто будет мешать продвижению войска — враги и должны быть убиты.

Две лиги по дороге волока преодолели за сутки, опять же помогли дожди, изгнав главного врага путников в этих краях — жару. К стенам Западного Волока подошли следующей ночью, а мрак и шум воды позволили сделать это незаметно. Ворота были не заперты — видимо, гонец не доехал сюда; стража была мгновенно обезврежена, и дальше повторилось все, что уже происходило вчера. В этот раз потерь не было вовсе.

К полудню,когда ливень ушел дальше на северо-восток, оставив за собой легкую морось и низкие серые облака, выяснилась новая беда: кораблей было недостаточно. В гавани стояли несколько десятков небольших купеческих галер и всего три серьезных грузовика.

Это было прискорбно. Ведь это значило, что на север отправится далеко не все освободительное войско.

Погрузку начали сразу же. За борт полетели товары и матросы, и вскоре первые корабли уже отшвартовывались. Перегруженные, они едва не черпали воду бортами. Если будет шторм, даже самый легкий, они рискуют затонуть. Но делать было нечего, на счету была каждая минута, ведь на нашей стороне внезапность.

— Неа?

— Хайнрик?

— Как… что ты здесь делаешь?

— Мне одиноко, Хайнрик. Я совсем одна, — она поежилась. — Мне холодно и страшно.

Он протянул руку навстречу ей, приглашая в освещенный круг. Неа сделала шаг, другой, но встала, словно упершись в невидимую стену.

— Мне нельзя к тебе. Ты знаешь.

— Неа, я…

— Защити ее.

— Что?

— Нашу дочь.

— Алов? Но что…

— Будет война, Хайнрик. Страшная война. Страшнее Великой. Много людей умрет. Слишком много.