Максим Ехлаков - Солнечные пятна

— Не купить, а вознаградить их за услугу.

— Но ведь они умрут, и платить ты будешь нам, а не им. А что нам Империя, по большому счету? Огромное далекое чудовище, которое существует в том числе и за наш счет. Мы принимаем его, и готовы жить по его правилам ради тех благ, что оно дарует нам. Но скажи, что изменится здесь, если одну Империю сменит другая?

— Война придет к вам.

— О нет, девочка, едва ли. Я скажу тебе, что будет. Приедет гонец из столицы с вестью о том, что теперь у нас новый император. Или хан. Или сенат. И все. Ликея продолжит стоять.

Алов молчала, ей нечего было возразить.

— А если ничего не меняется, почему мы должны посылать наших детей на смерть?

— Но ведь если завоеватели придут к вам, вы будете сражаться.

— Будем, и умрем здесь, защищая свои дома. Но это будет уже наша война.

Встреча была окончена. Пытаться переспорить философа из Ликеи — все равно, что уговаривать гору подвинуться. Это мог бы попытаться сделать философ из Неаполиса, но уАлов под рукой такого не было.

— В таком случае вынуждена покинуть вас, уважаемые мудрецы, — она слегка поклонилась. — Благодарю за уделенное мне время.

Алов вышла под солнце агоры, накинув на голову капюшон. Она была раздосадована. Причем не тем, что ей не удалось привлечь дополнительные силы на защиту столицы, а тем, что она так опозорилась перед одними из мудрейших людей Империи.

И снова в путь, снова волны мчатся вдаль, окатывая брызгами стройную «Летучую рыбу».

— А может оно и к лучшему, что ликейцы с нами не поехали, — сказал Тимеос.

— Почему?

— Скользкие они какие-то. В других полисах их не любят.

Алов вспомнила, что сам капитан тоже родом откуда-то с Мраморных Островов, то ли из Неаполиса, то ли из Миноса.

— Да и потом, войско-то у них маленькое. Тысячи даже не наберется, пожалуй.

Так вот почему старики отказались выступать с ней. Они тоже боятся. Прикрываются своими договорами и хитрословием, а в основе всего — самый обычный страх. И страх обоснованный, если у них действительно такое маленькое войско. Что ж, пусть и дальше прячутся на своем вулкане. Империя не забудет их, когда все закончится.

Хмурое утро, и отчего-то болит голова. Вишванатан шел к великому вазиру и думал. И было о чем.

Повар не сознался. Сначала он держался, ругался, грозил судом, но к концу первого часа особой процедуры обычно все ломаются, и он не стал исключением. Он стал требовать пощады и обещал рассказать все, что знает. Несколько раз Вишванатан прекращал процедуру в надежде услышать хоть какое-то признание, но вместо этого повар снова принимался ругаться и плеваться.

К исходу второго часа пошла информация. Ее было немного, и все сводилось к одному: да, это он, Батыр Сиркежди, отравил Фуркана Бузоглу молоками рыбы-пузырька. Он сделал это потому, что хотел помочь своему племяннику продвинуться по службе, а Проклятый Фуркан был грубиян и мерзкий язычник, и питал к нему, Батыру, лютую ненависть. Однажды Фуркан даже хотел в ссоре отрезать ему палец. Даже если бы не племянник, он бы все равно отравил его, потому что не в силах был сносить издевательства. А сбежал он, потому что боялся, что его преступление вскроется.

Однако сверх этого повар ничего не сообщил. Вишванатан поднажал еще немного, но все было бесполезно. Даже прямой вопрос «Это ты отравил наследника Озхана?» не помог. Повар запричитал и категорически отверг всякие обвинения в этом. И Вишванатан понял, что след оборвался.

Убить повара у него не поднялась рука. Он обработал ему порезы и дал выпить грибного отвара. Это займет его разум на сутки, погрузив в мир причудливых видений, и еще пару дней после он не сможет и двух слов связать, а дальше видно будет.

Ан-Надм тоже был не в духе, видно, плохо спал ночью. Выслушав историю повара, он лишь спросил:

— Ну?

— Мы в тупике. Все следы оборвались. Сабля Гюля это вообще пустышка. Костяной олень — подарок с запада, конечно, но никакого отношения к делу не имеет. Скорее всего, Гюль отобрал его у кого-то из злодеев, которые пробрались в Шемкент. Повар — бесспорный убийца, но и он не травил нашего наследника. Мы снова ни с чем.

— У меня тоже ничего, — сказал ан-Надм понуро. — Ханское семейство — это клубок змей, но, по-видимому, неядовитых. И какие будут предложения?

— Хм… — оба замолчали надолго. — Ну, я вижу еще один вариант, правда, бесперспективный — это Фуркан Бузоглу.

— Бузоглу? Это, кажется, отравленный повар?