Эрнст Гофман - Новеллы

— Да, Франц! — воскликнул барон. — Ты приготовил себе отнюдь не самый приятный сон.

— Ох-ох, — жалобно вздохнул художник, — что поделать, если природа порой жестоко наказывает нас. Конечно, и у меня бывали неприятные, мучительные, жуткие сновидения, от которых я пробуждался в холодном поту и которые лишали меня душевного равновесия.

— Так расскажи нам о них, — вскричал Отмар, — и пусть твой рассказ сокрушит твою же теорию.

— Ради всего святого, — жалобно проговорила Мария, — неужели вы не можете пощадить меня?

— Нет! — воскликнул Франц. — Никакой пощады! Разве мне, как и любому другому, не снилось порой нечто ужасающее? Разве не снилось мне, будто я приглашен на чай к принцессе Мальдазонджи? Разве не был я облачен в великолепный мундир с галунами и вышитую жилетку? Разве не вел я беседу на чистейшем итальянском языке — lingua toscana in bocca romana [11] Тосканская речь в римских устах (итал.) — традиционная формула, обозначающая образцовую итальянскую литературную речь. — разве не был я влюблен в очаровательную женщину, как то и подобает настоящему художнику? Разве не изрекал я самые возвышенные, божественные, поэтические вещи, когда вдруг, случайно опустив глаза, заметил, что, хоть во всем прочем я и одет очень тщательно, согласно принятым при дворе приличиям, я забыл надеть панталоны? — И прежде чем кто-либо из слушателей успел оскорбиться, Бикерт продолжал: — О господи! Как поведать вам об адских муках моих сновидений! Разве не снилось мне, будто я вновь двадцатилетний юнец, мечтающий танцевать на балу с барышнями? Что я истратил последние гроши на то, чтобы искусной перелицовкой чуть подновить свой поношенный сюртук и купить пару белых шелковых чулок? А когда я наконец благополучно добираюсь до дверей залы, блистающей тысячами огней и нарядами гостей, и протягиваю свой пригласительный билет, разве это дьявольское отродье привратник не открывает крошечную печную заслонку и не говорит мне умопомрачительно-учтиво, соблаговолите, мол, пройти сюда, ибо только так можно попасть в залу? Но и это сущие пустяки в сравнении с жутким сновидением, которое мучило и терзало меня прошлой ночью. О боже, мне снилось, будто я лист бумаги, то есть я находился прямо посредине листа в виде водяного знака, и некто — впрочем, то был один знаменитый чертов поэт, но кто бы то ни был — этот некто держал в руке чудовищно длинное, страшное зазубренное индюшачье перо и царапал им по мне, несчастному, строча свои мерзкие убогие вирши. А разве в другом моем сновидении некий чертов анатом не расчленял меня точно куклу на части, ради собственного удовольствия ставя на мне свои дьявольские опыты? Например, проверяя, что получится, если у меня из затылка будет расти нога или если правую руку присоединить к левой ноге?

Барон и Отмар прервали рассказ художника громким хохотом; серьезного настроения как не бывало; и барон сказал:

— Разве не говорил я всегда, что в нашем узком семейном кругу старина Франц воистину maitre de plaisir [12] Распорядитель развлечений (франц.) ? Сколь патетически приступил он к обсуждению нашей темы, и каким замечательным оказалось действие шутки, которой он затем разразился и которая точно мощным взрывом развеяла всю нашу торжественную серьезность; мы разом воротились из мира призраков в живую и радостную реальную жизнь.

— Только не воображайте, — возразил Бикерт, — будто я паясничал, чтобы просто повеселить вас. Нет! Те жуткие сновидения и вправду мучили меня, и быть может, я сам невольно подготовил их.

— У нашего Франца, — заметил Отмар, — накоплено немало фактов относительно его теории сновидений, однако все, что он говорил касательно связей и выводов из своих гипотетических положений, выглядит не слишком убедительно. Кроме того, бывают более возвышенные сновидения, и именно их видит человек в некоем блаженном одушевляющем сне, который позволяет ему вобрать в себя лучи мирового духа и, приблизившись к нему, впитать их живительную божественную силу.

— Обратите внимание, — сказал барон, — сейчас Отмар вновь оседлает своего любимого конька и ускачет на нем в неведомую страну, на которую, как он утверждает, мы, неверующие, обречены взирать лишь издали, как Моисей взирал на землю обетованную. Но мы не позволим ему покинуть нас — ночь сегодня весьма мрачная и холодная, так почему бы нам не посидеть вместе еще часок, разожжем огонь в камине, а Мария приготовит по своему рецепту восхитительный пунш, который мы меж тем могли бы принять в себя, как некий дух, который поддержит и укрепит наше бодрое настроение.