Уильям Моэм - Рассеянные мысли [сборник]

Я помню, как однажды, стуча сжатым кулаком по колену, чтобы придать еще большую силу словам, слетающим с кривящихся губ, он произнес: «Я хороший человек». И это правда.

Я уже упоминал в этом эссе, что Генри Джеймсу меня представила Элизабет Рассел. Мы с ней были знакомы несколько лет, но после того, как она построила себе дом недалеко от Мужена, всего в часе езды от моего, я узнал ее получше. Известность ей принесли три книги, первая из которых — «Елизавета и ее немецкий сад» — была написана ею еще в бытность графиней фон Арним. Это легкий, забавный и при этом совсем не глупый роман. Подобный стиль англичанам обычно не удается. Английские писатели, как мне кажется, подозрительно относятся к легко читающимся книгам. Им нравится фарс, но высокая комедия оставляет их в легком недоумении. Да, действительно, Элизабет легко относилась к вещам, к которым мы привыкли подходить серьезно. Она была невысокой, полноватой женщиной, не красавицей, но с приятным, открытым лицом, совершенно не соответствовавшим ее характеру. В одном из своих афоризмов Пирсалл Смит заметил: «Самое изысканное сочетание на свете — нежное, чуткое сердце и злой, колкий язык». Я не знаю, обладала ли Элизабет нежным, чутким сердцем (если это касалось людей, а не собак), но язычок у нее был колкий, и поэтому мне всегда нравилось с ней беседовать. Она относилась к ближним с непоколебимым здравым смыслом, граничившим с цинизмом. Характерный штрих — на стене ее кабинета висела цитата: «Мир и блаженство, когда любимые далеко». [19] Цитата из религиозного гимна, написанного Эдвардом Бикерстетом. У нее был тихий голос и невинные манеры, что усиливало эффект от ужасных вещей, которые она говорила. Она могла быть исключительно злой. Помню, однажды я пригласил леди Рассел на обед, когда у меня гостил ее старый друг — Г. Дж. Незадолго до этого он опубликовал автобиографию и в разговоре упомянул, что недавно снова побывал в том доме, куда приезжал из школы на каникулы. Его мать служила там горничной, а значительно позже снова вернулась туда уже в качестве экономки. Г. Дж. проводил в этом доме довольно много времени, и вполне естественно, что он жил, как принято говорить, «под лестницей», то есть в подвале со слугами.

— А в этот раз, дорогой Г. Дж., — спросила Элизабет с непринужденным видом, — вы вошли через парадную дверь?

Разумеется, ее целью было его смутить, и на мгновение ей это удалось. Г. Дж. немного покраснел, ухмыльнулся и ничего не ответил. Чуть позже один из гостей спросил Элизабет, зачем она задала такой неловкий вопрос. Она широко распахнула глаза и с абсолютно невинным выражением ответила:

— Мне просто интересно.

Однажды я спросил Элизабет, правду ли говорят, что, когда ее муж лежал больной в постели, она читала ему книгу, в которой вывела его в карикатурном виде. История гласит, что, когда она дошла до последней страницы, он, потрясенный услышанным, отвернулся к стенке и умер.

Она ласково посмотрела на меня и сказала:

— Мой муж был очень болен. Он бы так и так умер.

Элизабет дожила до преклонного возраста и до конца сохранила самоуверенные манеры женщины, осознающей свою привлекательность. Прежде чем я закончу свой рассказ, я должен привести историю, которая не только характерна, но и забавна, и будет жалко, если она забудется. Элизабет и ее второй муж, лорд Рассел, жили на Телеграф-хилл. Однажды утром, зайдя на кухню, она обнаружила там задыхающуюся от изумления кухарку. Когда Элизабет спросила, в чем дело, кухарка рассказала, что минуту назад она отсекла голову курице, которую собиралась готовить на обед, а потом обезглавленная курица отложила яйцо.

— Покажи его мне, — приказала Элизабет.

Задумчиво осмотрев яйцо, она сказала:

— Подай это его светлости завтра на завтрак.

На следующее утро, сидя за столом напротив мужа, она смотрела, как он ест яйцо всмятку. Когда он закончил, она спросила его:

— Ты не заметил в этом яйце ничего странного, Фрэнк?

— Нет, — ответил он. — А что с ним такое?

— Ничего, обычное яйцо, — сказала она, — только его отложила мертвая курица.

Он бросил на нее удивленный взгляд, потом отскочил к окну и его стошнило.

Обращаясь ко мне, она со сдержанной улыбкой добавила:

— И, знаете, мне кажется, после этого он уже не любил меня так, как раньше.

Я закончу это эссе рассказом о моей единственной встрече с миссис Уортон. Она в то время была известной и популярной писательницей. Ее короткие рассказы изобретательны и хорошо продуманы. «Итон Фром» — талантливый роман о жизни фермеров Новой Англии, хотя больше всего ее интересовали богатые и светские люди, обитающие на Пятой авеню и в роскошных особняках Ньюпорта. Действие происходит в давно прошедший период американской истории, поэтому манеры и привычки героев, а также их отношение к жизненным трудностям и невзгодам сильно отличаются от сегодняшних. Нам остается только поверить автору, поскольку она пишет о том, что знает. Давно прошедшее время придает ее романам определенное обаяние, не зависящее от их художественных достоинств. Кринолины и турнюры давно вышли из моды, однако с годами они превратились в «костюм» и радуют читателей историческим колоритом. Эти книги написаны живым и не лишенным изящества языком, и, мне кажется, она вполне заслужила свое, пусть не самое заметное, место в американской литературе.