Вирджиния Вулф - Женские профессии

Приглашая меня сюда, секретарь вашего Общества объяснила, что вас интересует, какие есть возможности работы для женщин, и предложила мне поделиться опытом в преодолении трудностей. Я действительно женщина и действительно работаю; но многого ли стоит мой опыт, трудно сказать. Моя профессия — литература; а в этой профессии трудностей для женщин меньше, чем во всех других, не считая только театра, — я имею в виду специфически женские трудности. Потому что дорога уже раньше была протоптана такими путницами, как Фанни Бэрни, Афра Бен, Гарриет Мартино, Джейн Остен, Джордж Элиот. Их было много, знаменитых женщин, и еще гораздо больше безвестных и забытых, кто прошли впереди меня, проложив путь и направив мои шаги. Так что, когда я начинала писать, передо мной не возникло почти никаких вещественных препятствий. Писательство считалось почтенным и неопасным занятием. Скрип пера не угрожал семейному согласию, и на семейный бюджет не ложилось непосильное бремя. За десять шиллингов шесть пенсов можно накупить столько бумаги, что хватит переписать все пьесы Шекспира — приди кому-нибудь в голову такая затея. Рояли, натурщики, Парижи, Вены и Берлины, наставники и наставницы, — ничего этого писателю не нужно. Дешевизной бумаги, бесспорно, объясняется, почему женщины в литературе преуспели раньше, чем в каких-либо других профессиях.

Лично моя история совсем проста. Представьте себе девушку с пером в руке, сидящую в спальне. От нее только требовалось с десяти утра до часу дня водить этим пером в направлении слева направо. Потом ей пришла в голову вполне простая и недорогостоящая мысль: засунуть несколько исписанных страниц в конверт, налепить вверху марку достоинством в один пенс и опустить все это в красный почтовый ящик за углом. Именно таким образом я стала журналисткой; и в первый день следующего месяца труд мой был вознагражден. То был славный день в моей биографии: я получила от редактора письмо, а в нем чек на один фунт десять шиллингов и шесть пенсов. Но чтобы показать вам, как мало я заслуживаю звание профессиональной писательницы и как плохо знакома с трудностями и борениями литературной жизни, должна признаться, что потратила эти деньги не на хлеб с маслом, не на квартирную плату, не на башмаки и чулки и не на то, чтобы расчесться за долги с мясником, а пошла и купила себе кота, красивого персидского кота, который скоро перессорил меня с соседями.

Кажется, чего бы проще: пиши статьи и покупай на гонорар котов. Однако погодите. Статьи ведь должны быть о чем-то. Моя, помнится, была о романе одного знаменитого автора. И пока я ее писала, обнаружилось, что мне для работы необходимо еще побороть некий призрак. Это был призрак женщины, которую я, познакомившись поближе, нарекла в честь героини известной поэмы Гением Домашнего Очага. Она все время норовила встать между мною и моей работой. Докучала, отнимала время и всячески меня изводила, так что в конце концов пришлось мне ее убить. Вы, принадлежащие к более молодому и более счастливому поколению, возможно, не слыхали о ней и не поймете, кто это — Гений Домашнего Очага. Я вам ее сейчас вкратце опишу. Она удивительно душевна. Немыслимо обаятельна. И невероятно самоотверженна. В совершенстве владеет трудным искусством семейной жизни. Каждый божий день приносит себя в жертву. Если к столу подают курицу, она берет себе ножку; если в комнате дует, садится на сквозняке. Словом, устроена она так, что вообще не имеет собственных мнений и желаний, а только сочувствует желаниям и мнениям других. Но главное, как вы сами понимаете, это — что она чиста. Чистота — ее лучшее украшение, стыдливый румянец заменил ей хорошие манеры. В те дни — последние дни королевы Виктории — каждый дом имел своего Гения, свою Хранительницу Домашнего Очага. И, едва начав писать, я натолкнулась на нее с первых же слов. Тень от ее крыльев упала на страницу, шелест юбок послышался за спиной. Словом, только я взялась за перо, чтобы написать отзыв на роман знаменитого автора, как она подкралась ко мне сзади и зашептала: «Милочка, ведь ты женщина. А хочешь писать о книге, которую сочинил мужчина. Будь душевной, будь кроткой; льсти; лицемерь; пускай в ход все хитрости и уловки, свойственные нашему полу. Только бы никто не догадался, что у тебя есть собственное мнение. Но главное, будь чистой». И вздумала было водить моим пером. Здесь я опишу единственный свой поступок, которым считаю себя вправе гордиться, хотя на самом деле заслуга тут скорее не моя, а того из моих добрых предков, кто оставил мне в наследство некоторую сумму — скажем, пятьсот фунтов в год, — так что нежность — не единственный источник моего благосостояния.