Эмиль Золя - Собрание сочинений. Том 7. Страница любви. Нана

Однако к непосредственному написанию романа Золя приступил только в Медане, где он обосновался с весны 1879 года. Работа шла интенсивно — новая глава каждый месяц, — и к осени около половины романа было готово. Не дожидаясь его завершения, редактор газеты «Вольтер», с которой Золя был связан деловыми обязательствами, в коммерческих целях шумно разрекламировал Нана, и писатель был вынужден к 15 октября отдать в набор первые главы. Число подписчиков газеты сейчас же подскочило до ста тысяч, но начатая буржуазной критикой травля Золя весьма нервировала писателя и мешала его работе.

Перед тем как издать «Нана» отдельной книгой, Золя подверг газетный текст тщательной доработке. Он писал Флоберу: «Я произвел над напечатанными фельетонами дьявольскую работу, изгонял фразы, которые мне не нравились, а они все мне не нравились… Роман ужасен в фельетонах, я сейчас сам его не узнаю». В процессе работы Золя упрощал фабулу, отказался от некоторых мелодраматических эпизодов, углубил характеры. «Я стремлюсь к человечности и простоте без всяких макиавеллистских осложнений. Все должно быть так, как в жизни», — записал Золя по поводу «Нана».

Роман «Нана» создавался в период острой борьбы вокруг «натуралистической школы» в литературе. Той же осенью, когда роман появился в печати, Золя опубликовал в петербургском «Вестнике Европы» (1879 г., кн. 9) полемическую статью «Экспериментальный роман», где в нарочито заостренных формулировках провозглашались принципы искусства натурализма. В том же 1879 году начал выходить журнал «Ла Ревю реалист» (La Revue réaliste), собравший вокруг себя литературных последователей Золя. Роман «Нана» являлся как бы применением теорий писателя на практике, что в известной мере объясняет односторонность произведения, чрезмерное внимание в нем к животному, физиологическому началу в человеке.

В рабочих заметках Золя сохранилась формулировка темы романа вполне в духе натурализма: «Целое общество, ринувшееся на самку»; «Свора, преследующая суку, которая не охвачена похотью и издевается над бегущими за ней псами»; «Поэма желании самца». И в другом месте: «Книга должна быть поэмой пола, и мораль ее все тот же пол, переворачивающий мир».

Однако содержание романа не свелось к этому. В соответствии с общим замыслом серии «Ругон-Маккары» автор уже в первом плане «Нана» наметил две стороны произведения: «результат наследственности» и «роковое влияние современной среды». Несмотря на крайности натурализма, которые создали роману скандальную известность и дали повод к его превратному истолкованию, социальные мотивы оказались сильнее. Золя далек от смакования эротики, неизбежной в романе из-за его темы; все элементы произведения подчинены обличительным целям. Проводя параллель между проституцией и «гораздо более опасным, узаконенным пороком», Золя пишет: «Общество рушится, когда замужняя женщина конкурирует с продажной девкой и когда какой-нибудь Мюффа позволяет своей жене бесчестить себя, пока сам он пятнает свою честь с какой-нибудь Нана» (Заметки к роману).

На первый взгляд сюжет «Нана» и образ главной героиня традиционны для французской литературы, которая, начиная с «Манон Леско» аббата Прево до произведений Бальзака и Гюго, до «Дамы с камелиями» А. Дюма-сына, дала целую серию образов жертвы классового общества — женщины, продающей себя за деньги. Сам Золя, опиравшийся в первую очередь на Бальзака, опасался сходства своего романа с «Кузиной Беттой» (действительно, в обоих романах имеются аналогичные образы и ситуации).

Однако роман Золя не только еще одна вариация уже известной темы; в образе Нана писателю удалось, стоя на иных литературных позициях, иными средствами создать новое обобщение, которое с большой художественной силой запечатлело типические черты его времени.

С одной стороны, Нана — это реальный и притом вполне самобытный характер, совершенно лишенный поэтически-сентиментального флера, которым окружили образ «надшей женщины» авторы драмы «Дама с камелиями» и оперы «Травиата», не сходивших в то время с парижской сцены.

«Как характер: славная девушка, это главное. Подчиняется своей натуре, но никогда не творит зло ради зла и легко поддается жалости. Птичий ум, голова всегда забита самыми нелепыми причудами. Завтрашнего дня не существует. Очень смешливая, очень веселая, суеверная, богобоязненная. Любит животных и своих родственников». В другом месте: «Не делать ее остроумной, это было бы ошибкой» (Рабочие заметки к роману).