Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т. 14. Деньги

Пытаясь оправдаться, Бонту подробно, с техническими деталями, рассказал всю историю в книге под названием «Всеобщий Союз» (1888). Золя нашел в этой книге готовую канву своего романа со всеми финансовыми объяснениями и подробностями. Со скрупулезностью, свидетельствующей о его страсти к «документу», он воспроизвел всю историю банка, вплоть до начального и наивысшего курса акций. Сохранен и тип финансового «гения», дельца с большим опытом и темным прошлым, авантюриста крупного плана, уверенного в своем успехе во время самых рискованных предприятий. Даже «Сокровищница гроба господня», о которой втайне мечтают католики — клиенты Всемирного банка, подсказана книгой Бонту.

Но у Золя были и другие материалы, может быть не менее эффектные и поучительные. В 1860-е годы огромное впечатление на общество произвели судьбы двух банкирских домов, напоминавшие фантастическую сказку.

Братья Перейры в молодости были тесно связаны с сен-симонизмом и принимали участие в сен-симонистском органе «Глоб» (1830). Не имея никаких средств, старший брат после нескольких лет настойчивых стараний сумел убедить кого-то в необычайной выгоде и общественной полезности железнодорожного строительства и пустился в финансовые предприятия. Так он осуществлял идею Сен-Симона, «ассоциацию мелких капиталов». Это было началом акционерных обществ, которые, по словам П. Лафарга, оказались в данный момент необходимыми для развития капитализма. В скором времени братья Перейры управляли десятками крупнейших обществ, владели капиталами, с трудом поддававшимися исчислению, и, естественно, вступили в борьбу с Ротшильдом. Затем, в 1867 году, в момент наивысшего процветания, произошло сильное падение акций, основные предприятия, на которые опирались Перейры, были ликвидированы, и Ротшильд воспользовался разгромом, чтобы приложить к своим капиталам несколько новых миллионов.

Еще более любопытна была карьера Миреса. Так же как Перейры, в начале своей деятельности он не имел ничего, но благодаря рискованным и счастливым спекуляциям вскоре стал ворочать многими сотнями миллионов. Железные дороги, промышленные предприятия, рудники, пароходства, строительство жилых домов, займы иностранным государствам, операции, охватывавшие Европу и Ближний Восток, сделали его на несколько лет самой заметной фигурой в финансовом мире Европы. В его руках находилась значительная часть прессы, которая помогала ему осуществлять его грандиозные и рискованные предприятия. 1860 год был апогеем его славы. Затем стало известно, что он скупает свои собственные акции, ревизия обнаружила какие-то неправильности в ведении дел, громадные предприятия рухнули, а сам Мирес был арестован и приговорен к пяти годам тюремного заключения. Разумеется, выгоду из этого извлек Ротшильд.

И Перейры и Мирес после краха утверждали правоту и законность своих спекуляций. В частности, Мирес в нескольких сочинениях оправдывал практику акционерных обществ, которую он считал сугубо демократической и прогрессивной.

Золя воспроизвел в своем романе атмосферу этих фантастических биржевых «оргий». И Перейры и Мирес послужили для него материалом при разработке характера и тактики его главного героя.

Из биографии Миреса, обладавшего буйным темпераментом и в минуты увлечения доходившего иногда до рукоприкладства, заимствован один из самых «натуралистических» эпизодов романа, ссора Саккара с Делькамбром. Под именем Делькамбра изображен известный в свое время адвокат Шедетанж, выступавший еще в 30-е годы в шумных литературных процессах на стороне предпринимателей. При Второй империи он занимал должность генерального прокурора Парижского суда. Мирес играл в этой ссоре роль, которую Золя отдал Саккару. Сцена ссоры воспроизведена в романе приблизительно так, как ее рассказывали сплетники 1860-х годов. Шедетанж отомстил Миресу после того, как тот потерпел крах и попал в руки правосудия. Нравы Империи и психология ее деятелей в этом эпизоде вскрываются с поразительной яркостью. Фигура генерального прокурора, отмщающего за свои отвратительные обиды своею властью сановника, одновременно и живописна и показательна.

Золя совсем не знал биржевого дела, когда решил писать свой роман. Он стал изучать материалы и консультироваться со специалистами. Большую помощь оказала ему книга Эрнеста Фейдо («Мемуары биржевика»), бывшего биржевого служащего, а затем известного романиста, слывшего во время Второй империи одним из самых выдающихся «реалистов». Много полезных сведений дал ему издатель Эжен Фаскель, тоже когда-то работавший на бирже. Золя беседовал и с крупным биржевым деятелем Жоржем Леви, у которого также добыл много интересного. Золя и сам посещал биржу и в своих черновых заметках подробно описал ее внутренние помещения и шумы: общий неясный гул, шарканье ног, голоса, раздающиеся в разных местах биржи и выкрикивающие непонятные для непосвященного слова, — целую симфонию, которую он пытался воспроизвести в романе.