Уильям Фолкнер - Сойди, Моисей

— Так, это хотя бы я нашел, — сказал Лукас.

Коммивояжер, растопырив пятерню над монетами, другой ладонью рубанул по воздуху, словно Лукас тоже потянулся к деньгам. Сидя на корточках, он хрипло и протяжно засмеялся в лицо Лукасу.

— Ты нашел? Машина не твоя, старик.

— Я ее купил у вас, — сказал Лукас.

— На что купил?

— За мула, — сказал Лукас. Торговец хрипло смеялся ему в лицо, сидя над ямой. — Я вам на него написал купчую бумагу, — сказал Лукас.

— Ломаного гроша не стоит твоя бумага, — сказал торговец. — Она у меня в автомобиле. Бери ее хоть сейчас. Цена ей такая, что мне ее даже лень порвать. — Он сгреб монеты в банку. Горящий фонарь лежал на земле там, где его уронили, бросили. Торговец быстро встал, так что освещенными остались только икры в новеньких слежавшихся штанах и черные туфли, на этот раз не начищенные, а просто вымытые. — Ну ладно, — сказал он. — Тут всего ничего. Ты сказал, они закопаны в двух местах. Где второе?

— Спросите свою искательную машину, — сказал Лукас. — Разве она не знает? Разве не за это вы просили триста долларов? — Они смотрели в темноте друг на друга — две тени, без лиц. Лукас сделал шаг. — Коли так, мы, пожалуй, домой пойдем, — сказал он. — Джордж Уилкинс.

— Сэр? — сказал Джордж.

— Постойте, — сказал коммивояжер. Лукас остановился. Они снова смотрели друг на друга, не видя. — Тут не больше сотни. Большая часть в другом месте. Я отдам тебе десять процентов.

— Письмо — мое, — ответил Лукас. — Это мало.

— Двадцать, — сказал торговец. — И это — все.

— Я хочу половину, — сказал Лукас.

— Половину?

— И бумагу на мула обратно, и еще бумагу, что машина моя.

— Ха-ха, — сказал торговец. — Ха-ха-ха. Говоришь, в письме сказано: в саду. Сад не очень большой. А еще вся ночь впереди, не говоря о завтра…

— Я сказал, там сказано: часть в саду, — ответил Лукас.

Они глядели друг на друга в темноте.

— Завтра, — сказал коммивояжер.

— Сейчас, — сказал Лукас.

— Завтра.

— Сейчас, — сказал Лукас. Невидимое лицо смотрело ему в лицо и не видело. И он и Джордж прямо кожей чувствовали, как дрожь белого передается воздуху тихой летней ночи.

— Эй, — сказал торговец, — сколько те нашли, ты говорил?

Но Лукас ответил раньше Джорджа:

— Двадцать две тысячи долларов.

— Может, и больше, чем двадцать две, — сказал Джордж. — Большой был кув…

— Ладно, — сказал торговец. — Я выпишу тебе квитанцию, как только мы кончим.

— Сейчас надо, — сказал Лукас.

Они вернулись к автомобилю. Лукас держал фонарь. У них на глазах коммивояжер расстегнул свой лакированный портфель, выдернул оттуда купчую на мула и швырнул Лукасу. Они продолжали наблюдать за ним, пока он дрожащей рукой заполнял под копирку большую квитанцию; он расписался и вырвал одну копию.

— Она переходит к тебе в собственность завтра утром, — сказал торговец. — До тех пор она моя. — Он выскочил из машины. — Пошли.

— И половину, чего она найдет, — мне, — сказал Лукас.

— От какого шиша там будет половина, если ты стоишь и треплешь языком? — сказал торговец. — Пошли.

Но Лукас не двинулся с места.

— А как же эти пятьдесят долларов, что мы нашли? — спросил он. — От них мне идет половина?

На этот раз коммивояжер только стоял и смеялся над ним, хрипло, долго и невесело. Потом ушел. Даже не застегнул портфель. Он отнял машину у Джорджа,

— Джордж Уилкинс, — сказал Лукас.

— Сэр? — сказал Джордж.

— Отведи мула туда, где взял. Потом ступай к Росу Эдмондсу и скажи, что хватит беспокоить из-за него людей.

Он поднялся по выщербленной лестнице, возле которой стояла под широким седлом светлая кобыла, и вошел в длинную комнату, где на полках стояли консервы, на крючьях висели хомуты, клешни, постромки и пахло черной патокой, сыром, кожей и керосином. Эдмондс, сидевший за бюро, повернулся вместе с креслом. — Где ты был? — спросил он. — Я посылал за тобой два дня назад. Ты почему не пришел?

— В кровати, наверно, был, — сказал Лукас. — Три ночи уже ночью не ложился. Теперь мне это тяжело — когда молодой был, то ли дело. И вам будет тяжело в мои годы.

— Я, когда был вдвое моложе тебя, и то не затеял бы такой глупости. Может, и ты кончишь затевать, когда станешь вдвое старше меня. Но я другое хотел спросить. Я хотел узнать про этого проклятого торгаша из Сент-Луиса. Дан говорит, он еще здесь. Что он делает?

— Клад ищет, — сказал Лукас.

Эдмондс на секунду лишился дара речи.

— Что? Что ищет? Что ты сказал?