Вирджиния Вулф - По морю прочь

— Одного Хьюит не понимает, — заметил Хёрст. — Мы должны пройти большую часть пути до полудня, — говоря это, он помогал девушке по имени Эвелин Мёргатройд, которая взлетела в седло так легко, будто ничего не весила. В широкополой шляпе со свисающим пером, вся с головы до ног в белом, она была похожа на благородную даму времен Карла Первого, ведущую в бой войска роялистов.

— Поезжайте рядом со мной, — скомандовала она, и, когда Хёрст взобрался на мула, они двинулись вперед, возглавив кавалькаду.

— Не называйте меня мисс Мёргатройд. Я этого терпеть не могу, — сказала она. — Меня зовут Эвелин. А вас?

— Сент-Джон.

— Мне нравится, — сказала Эвелин. — А как зовут вашего друга?

— Его инициалы — Р. С. Т., но мы называем его Монахом, — ответил Хёрст.

— Вы слишком умны. Куда ехать? Найдите мне ветку. Поскачем быстрее.

Она стеганула мула прутиком и устремилась вперед. Ее богатая романтическая биография лучше всего выражалась ее собственными словами: «Называйте меня Эвелин, а я буду называть вас Сент-Джоном». Она говорила это очень легко — стоило человеку обратиться к ней по фамилии, но, хотя многие молодые люди отвечали ей горячим сердечным порывом, она продолжала говорить это другим, ни на ком не останавливая свой выбор. Ее осел перешел на легкую рысь, и ей пришлось ехать впереди одной, поскольку тропа, начав подъем на один из гребней холма, стала узкой и каменистой. Процессия извивалась, как длинная гусеница, украшенная белыми дамскими зонтиками от солнца и мужскими панамами. В одном месте, где подъем был слишком крут, Эвелин М. спрыгнула на землю, передала поводья местному мальчишке и призвала спешиться Сент-Джона. Их примеру последовали те, кому пришла охота размять ноги.

— Не вижу необходимости слезать, — сказала мисс Аллан ехавшей за ней миссис Эллиот, — учитывая, как трудно мне было сесть в седло.

— Эти ослы могут вынести все, что угодно, n’est-ce pas? [33] Не правда ли? ( фр .) — спросила та у проводника, который с готовностью кивнул в ответ.

— Цветы, — сказала Хелен, наклоняясь, чтобы нарвать ярких красивых цветов, здесь и там попадавшихся по пути. — Если потереть листочки, они пахнут, — добавила она, кладя цветок на колено мисс Аллан.

— Мы с вами раньше не встречались? — спросила мисс Аллан, посмотрев на нее.

— Я решила, что это подразумевается, — засмеялась Хелен, потому что в суматохе они не были представлены друг другу.

— Как это удачно придумано! — щебетала миссис Эллиот. — Чего-нибудь такого всегда хочется, жаль, это не всегда возможно.

— Невозможно? — удивилась Хелен. — Все возможно. Кто знает, что еще может случиться до вечера? — Ей захотелось подразнить пугливость бедной женщины, которая так зависела от заведенного порядка вещей, что даже мысль о пропущенном ужине или столе, передвинутом на дюйм с привычного места, наполняла ее страхом за прочность собственного положения.

Чем выше поднимались путники, тем сильнее они отрывались от мира, который, когда они смотрели назад, казался им все более плоским, разделенным на зеленые и серые квадраты.

— Городки такие маленькие, — сказала Рэчел, закрывая ладонью всю Санта-Марину с предместьями. Море плавно заполняло береговые изгибы, заканчиваясь белой кромкой; здесь и там в синюю гладь были влеплены корабли. Синеву разнообразили лиловые и зеленые пятна, а границу между морем и небом прочерчивала сверкающая линия. Воздух был кристально чист, тишину нарушали только резкое стрекотанье кузнечиков и жужжание пчел, которые гудели особенно громко, когда проносились мимо уха. Компания устроила привал в каменоломне на склоне.

— Какая четкость! — воскликнул Сент-Джон, сразу определив возраст нескольких геологических срезов.

Эвелин М. села рядом с ним и, опершись подбородком на руку, с победным видом оглядела панораму.

— Как вы думаете, Гарибальди здесь бывал? — спросила она мистера Хёрста. Ах, если бы она была невестой Гарибальди! Если бы пришла сюда не на пикник, а с отрядом патриотов, как они — в красной рубашке, и, распластавшись прямо на земле среди суровых мужчин, целилась бы в белые башенки внизу, заслоняя глаза от солнца, чтобы взглядом пронзать клубы дыма! Фантазируя, она беспокойно постукивала ногой по земле и наконец воскликнула: — Я считаю, что это не жизнь, а вы?

— А что вы считаете жизнью? — спросил Сент-Джон.

— Борьбу, революцию, — сказала она, все так же взирая на обреченный город. — Вас интересуют только книги, я знаю.