Вирджиния Вулф - По морю прочь

Торопливо покончив с едой, люди собрались в холле, в котором они чувствовали себя в большей безопасности, чем где-либо, потому что там можно было расположиться подальше от окон и только слышать гром, но ничего не видеть. Маленький мальчик заплакал, и мать унесла его на руках.

Пока гроза продолжалась, никому не хотелось садиться, небольшие группки стояли в центре, под застекленной частью крыши, в желтоватом свете, глядя наверх. То и дело при вспышках молнии лица людей окрашивались в белый цвет; наконец разразился оглушительный удар, от которого задрожали стекла в верхних рамах.

— Ах! — одновременно воскликнуло несколько голосов.

— Вот это ударило, — произнес какой-то мужчина.

Ливень усилился. Он как будто затушил молнию с громом, и в холле стало почти совсем темно.

Через минуту-другую, когда не было слышно ничего, кроме размеренного стука дождя в стекло, напряжение начало спадать.

— Гроза кончилась, — сказал кто-то.

Одним прикосновением были включены все электрические лампы, высветившие толпу людей, которые стояли, подняв лица к застекленной крыше; однако, увидев друг друга при искусственном освещении, все сразу опустили головы и начали расходиться. Еще несколько минут дождь хлестал по крыше, раз или два ударил гром, но тьма начала рассеиваться, и шелест капель стал потише: было ясно, что огромная масса взбаламученного воздуха уходит прочь, уносится в сторону моря вместе со своими тучами и огненными разрядами. Здание, которое казалось таким маленьким в грохоте бури, опять стало надежным и большим, как обычно.

Когда гроза утихла, люди в холле расселись и с приятным чувством облегчения начали рассказывать друг другу истории о страшных бурях, а многие обратились к своим ежевечерним занятиям. Принесли шахматную доску, и мистер Эллиот, на котором в знак недавней болезни вместо воротничка был шарф — хотя во всем остальном он вернул себе прежний облик, — вызвал мистера Пеппера на финальное состязание. Вокруг них собралось несколько дам с рукодельями, а у кого их не было — с романами, чтобы надзирать за игрой, как будто они присматривали за двумя мальчуганами, играющими в шарики. Время от времени дамы поглядывали на доску и делали мужчинам ободрительные замечания.

За углом миссис Пейли разложила перед собой карты длинными лесенками; Сьюзен сидела рядом — сочувствуя, но не вмешиваясь; торговцы и разные другие люди, имена которых так никому и не стали известны, растянулись в креслах с газетами на коленях. Атмосфера сложилась такая, что разговоры велись мимолетно, перескакивали с темы на тему, часто прерывались, но зал был наполнен тем движением жизни, которое трудно описать словами. Иногда над головами, шелестя, пролетала ночная бабочка с серыми крыльями и ярким брюшком, а потом билась в лампы с глухим постукиванием.

Молодая женщина отложила шитье и воскликнула:

— Бедняжка! Милосерднее было бы убить ее.

Но никому, по всей видимости, не хотелось вставать и убивать бабочку. Люди смотрели, как она металась от лампы к лампе: им было уютно и никакие дела их не обременяли.

На диване, рядом с шахматистами, миссис Эллиот объясняла миссис Торнбери новый способ вязания, поэтому их головы склонились очень близко одна к другой, и различить их можно было только по старому кружевному чепчику, который миссис Торнбери носила вечерами. В вязании миссис Эллиот была мастерицей, и если и отклоняла похвалы по этому поводу, то с явной гордостью.

— Вероятно, у каждого есть что-то, чем он гордится, — сказала она. — Я вот горжусь своим вязанием. Думаю, это семейное. Мы все хорошо вяжем. У меня был дядя, который вязал себе носки до самой смерти и делал это гораздо лучше, чем любая из его дочерей, — милейший был старик. Удивляюсь, почему вы, мисс Аллан, не займетесь вязанием по вечерам — вы ведь так напрягаете глаза. Сразу поняли бы, как это успокаивает, какой отдых дает глазам; к тому же благотворительные базары всегда так рады любым изделиям. — Ее речь журчала гладко и негромко, будто сама по себе, как это бывает у заядлых вязальщиц: слова выходили легко, одно за другим. — Все, что вяжу, я всегда могу сбыть с рук, и это приятно: по крайней мере, чувствую, что не зря трачу время…

Мисс Аллан, услышав, что к ней обратились, закрыла роман и некоторое время спокойно смотрела на окружающих. Наконец она сказала:

— Все-таки неправильно бросать жену, которая тебя любит. Но, насколько я понимаю, так и поступает герой в моей книжке.