Божена Немцова - В замке и около замка

Подобные ссоры происходили между ними часто, но Клара всегда вовремя умолкала и тем самым закрывала рот своей противнице.

Когда барыня приехала в замок, служащие встретили ее приветствиями — она любила это. Казначей помог ей выйти из кареты, управляющий взял ее шаль, которую она забыла в экипаже, а писарь, как ни хотелось ему услужить Кларе, подскочил к карете — он всегда исполнял указания управляющего — с тем, чтобы взять на руки собачку. Подумав, что писарь собирается помочь ей, Сара наклонилась к нему; когда же он хотел взять песика, она гневно вскочила и сама протянула к Жоли руки. Но песик проскользнул мимо них обоих и спрыгнул на землю. Писарь быстро нагнулся, но Жоли убежал под карету.

Тут Сара вскрикнула, барыня оглянулась и, увидев собачку под каретой, завопила, будто пса уже не было в живых. Поднялся шум, но с Жоли ничего не случилось.

— Какое могло быть несчастье, если бы лошади дернули,— без конца повторяла Сара, прижимая к сердцу Жолинку и бросая ядовитые взгляды на писаря.

Бедный писарь надеялся стать объездчиком [4] Сторож, который охраняет большой участок, совершая объезды его. и имел на это право, он мечтал даже о красивой хозяйке, а тут управляющий после встречи барыни сказал ему:

— Ну, вы сами себе все дело испортили, случится чудо, если вы теперь станете объездчиком. Вам нужно задобрить песика, не то все пропало.

— Если за свое счастье я должен благодарить собаку, лучше я поищу себе работу в другом месте. Но я думаю, что барин поступит соответственно заслугам и по справедливости,— сказал опечаленный писарь.

— Это ничему не поможет: барыня властвует над барином, а над барыней — мамзель и собака. Могу только дать вам совет: заслужите расположение мамзель и в свою очередь приобретите над ней власть.

— Никогда я не сделаю этого, не подчинюсь этому злому дракону и целовать собачью лапу не стану,— гордо ответил писарь.

— Мой дорогой Калина, приходится иногда зажигать свечку наперед чертом! — улыбнулся управляющий, желавший добра писарю.

Замок стоял на холме, а у его подножья был расположен городок. Река служила границей между господскими и городскими владениями и одним своим рукавом окружала город.

Жители городка делились на три категории. К первой принадлежали зажиточные хозяева, у которых был свой дом, усадьба и достаточно земли, а их жены и дочери носили шляпы и собирали у себя в парадной комнате на чашку кофе целое общество.

Из этих богачей выбирали обычно членов городского управления и бургомистра по старой поговорке: «Без денег и разума нет».

Ко второй категории относились ремесленники победнее, у которых был только клочок земли да домик; их жены ходили в чепцах, а зажиточные бывали очень недовольны, если бедняки позволяли своим дочерям носить шляпы, как у богатых. И, наконец, третья группа — так называемый сброд, батраки, с трудом сводившие концы с концами. Если кто-нибудь из них хотел в чем-либо равняться с первой категорией, это считалось величайшей наглостью. Если батрачки целовали барыне из первой категории руку, она тотчас же вытирала ее, чтобы не осквернить нечистым поцелуем, или подставляла рукав.

Усадьбы богачей и домишки ремесленников стояли по большей части около реки на насыпи. В каждом доме было несколько комнат, специально предназначенных для батраков; это были темные конурки с маленькими оконцами, с земляным полом, без печки или очага. Чтобы обогреться зимой и приготовить себе пищу, батраки ходили в большую людскую во дворе, помещавшуюся возле комнаты приказчика. За такую каморку батрак вносил двенадцать дукатов серебром в год; он был обязан круглый год работать на владельца усадьбы, получая за свой труд небольшое вознаграждение, и не имел права наниматься в другом месте, хотя бы ему предлагали там более выгодные условия. Но если у кого-либо из батраков была многочисленная семья, то ему было тяжело вносить хозяину ежемесячно даже эти деньги, в особенности зимой, когда бывает мало дела и заработки меньше. Поэтому, чтобы легче было платить за квартиру, батраки пускали ночлежников или постоянных постояльцев. Некоторые снимали комнатушки у крестьян, где жилье обходилось не дороже и не налагало никаких обязательств.

В каждой такой конурке батраки хранили запасы продовольствия на зиму. Под кроватями были вырыты ямы, в которых лежал картофель.

В одно прекрасное утро, вскоре после приезда барыни в замок, из темной, пахнувшей плесенью каморки вышла женщина с двумя детьми. Мальчик лет семи-восьми держался за ее юбку, на одной руке она несла маленького ребенка, а в другой — небольшой сверток. Одежда на ней и на детях была ветхая и заплатанная, но чистая. Вслед за ней вышла другая женщина, за которой тащилось несколько ребятишек.